Читаем Доктор Бирч и его молодые друзья полностью

Если въ этой исторіи не заключается поученія, то я не знаю, въ какой басн оно есть. До присылки корзины мастеръ Бриггсъ пользовался не лучшей репутаціею, какъ и всякій другой молодой джентльменъ въ низшемъ класс; самъ я недавно имлъ случай замтить мастеру Броуну, чтобъ онъ не давалъ ему пинковъ во время чистописанія; но какъ эта корзина, присланная дворецкимъ его матери съ надписью: «Стекло, осторожно» (изъ чего я заключаю, что она заключала въ себ варенье и, вроятно, нсколько бутылокъ вина, вмст съ сладкими пирожками, с пастетомъ, начиненнымъ дичью, с полъ-совереномъ [3] и пятью новыми шиллингами для мастера Бриггса), — какъ говорю, прибытіе этой корзины перемнить вдругъ вс обстоятельства въ жизни Бриггса и цну, которую онъ до тхъ поръ имлъ въ глазахъ многихъ особъ!

Онъ мальчикъ съ добрымъ сердцемъ — это я знаю давно. Прежде чмъ онъ осмотритъ содержаніе корзины или вржется въ нее ножомъ, который предлагаетъ ему такъ обязательно мастеръ Броунъ, онъ прочитаетъ все до конца письмо изъ дому, которое лежитъ на крышк корзины. Посмотрите, какъ другіе мальчики заглядываютъ въ корзину, пока онъ читаетъ это письмо. Не прелестная ли это картина? Письмо написано очень крупнымъ почеркомъ: это отъ его маленькой сестры. Я готовъ биться объ закладъ, что это она вывязала ему маленькій кошелекъ, которымъ такъ любуется мастеръ Линксъ.

— Вы странный человкъ: отъ васъ не укроется никакая проказа, говоритъ миссъ Раби, смясь и работая своею блестящею иголкою и нжными пальцами съ необыкновенною скоростью.

— Я очень радъ, продолжалъ я: — что мы теперь здсь оба и мальчикъ защищенъ нашимъ присутствіемъ отъ грубыхъ школьныхъ пиратовъ, каковъ, напримръ, молодой Дьюваль. Онъ бы какъ разъ обобралъ у него вс вещицы, которыя прекрасны сами по себ и еще миле потому, что тотчасъ присланы изъ дому. Посмотрите, въ корзин дйствительно пастетъ, какъ я и думалъ, и я увренъ, что онъ вкусне того, который подается у насъ за обдомъ (но вы, миссъ Раби, никогда не обращаете вниманія на подобныя вещи); пастетъ, бутылка вина, банки съ вареньемъ и безнечное число грушъ, уложенныхъ въ солому. Этими деньгами маленькій Бриггсъ уплатитъ теперь долгъ по счету мистриссъ Рэггльсъ, которой онъ имлъ глупость задолжать, и я заставлю его заплатить за ящикъ красокъ, который онъ купилъ у Буллока. Это будетъ урокомъ на будущее маленькому моту. Но какъ измнится его жизнь въ теченіе нкотораго времени, по крайней мр до тхъ поръ, пока не истощаться присланные ему подарки! Мальчишки, которые теперь его толкаютъ, станутъ ласкать его, помогая ему убрать пастетъ и другія лакомства. Сколько у нихъ будетъ праздниковъ въ спальн! Это вино покажется имъ пріятне, чемъ самое лучшее, какое только есть въ погреб у доктора. Къ нимъ соберутся вс старые товарищи. Мастеръ Вагъ разскажетъ самыя страшныя свои исторіи и споетъ лучшія псни за одинъ кусочекъ этого пастета. Какъ весело пролетитъ для нихъ ночь въ такомъ пиру! Когда я и мистеръ Принсъ пойдемъ ночью въ обходъ, мы будемъ нарочно шумть, подходя къ ихъ спальн, чтобы мальчики успли погасить свчу, убрать разныя вещи подальше и завернуться въ одяла. На другой день, сколько бы докторъ ни развдывалъ….

И я кладу двнадцатое перо, очиненное очень старательно.

— Да, продолжаю я: — вслдъ за наслажденіемъ придетъ докторъ; посл роскошнаго пиршества настанетъ пустота въ карманахъ. Судя по его характеру, Бриггсъ не сдлается лучше черезъ нсколько дней противъ ныншняго и, если я не ошибаюсь, кончить жизнь жалкимъ образомъ. А Броунъ будетъ давать ему опять пинки, не пройдетъ и недли, — ужь это наврное. Таковы вс мальчики въ этой школ. Ахъ! да и на свт-то сколько себялюбцевъ! Сколько скупцовъ, которыя копятъ запасы, не смя къ нимъ прикоснуться, пока они превратится въ гниль, — расточителей, которые бросаютъ деньги, какъ соръ, — блюдолизовъ, которыя льстятъ имъ и цалуютъ ноги, — и сердитыхъ собакъ, которыя бсятся, глядя на благосостояніе ближняго.

Я дочинилъ послднее перо и смелъ имъ со стола обрзки. Миссъ Раби смотрла на меня съ добродушнымъ удивленіемъ. Я бросилъ обрзки въ корзинку, положилъ ножикъ въ карманъ, поклонился ей и удалился, потому что въ это самое время колокольчикъ позвалъ меня къ моей должности.

VIII

Малый, который въ свт не пропадетъ

Если изъ мастера Бриггса, по всей вроятности, долженъ выйти жалкій человкъ, то весьма вроятно, что мастеру Буллоку назначена совершенно другая участь. Отецъ его партнеръ важной торговой фирмы Буллока и Гэлькера, въ Ломбардъ-Стритъ, мальчикъ ужь въ высшемъ класс и, слдовательно, вн моего вліянія.

Онъ пишетъ самымъ лучшимъ почеркомъ, какой когда либо видали человческіе глаза, а ариметическими задачами удивляетъ самого доктора. Онъ лучшій ученикъ по алгебр у мистера Принса и порядочный человкъ, потому что онъ длаетъ все хорошо, на что хватаетъ его способностей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза