Доктор Сон

Они просидели на скамейке перед библиотекой сорок пять минут, и мягкое осеннее солнце грело им лица. Впервые дар, который прежде лишь удивлял, а иногда и пугал Абру, приносил ей истинное удовольствие – даже радость. Благодаря этому человеку она знала теперь, как он называется: «сияние». Это было хорошее название, успокаивавшее и вселявшее оптимизм, ведь прежде она всегда считала свой талант некой темной силой.

Им надо было о многом поговорить, многое сравнить в своих ощущениях, но едва они начали разговор, как к ним подошла полноватая дама лет пятидесяти в твидовой юбке. На Дэна она посмотрела с любопытством, но без подозрительности.

– Здравствуйте, миссис Джерард. Это мой дядя Дэн. А миссис Джерард в прошлом учебном году была моей учительницей литературы.

– Рад знакомству с вами, мэм. Я Дэн Торранс.

Миссис Джерард крепко пожала ему руку. Абра почувствовала, что Дэн – дядя Дэн – уже расслабился. И хорошо.

– Вы живете неподалеку, мистер Торранс?

– Совсем рядом. Во Фрейзере. Я там работаю в хосписе. В Доме Хелен Ривингтон.

– Вот как. Это очень полезная работа. Абра, ты уже прочла «Мастерового»? Тот роман Маламуда, который я рекомендовала?

Абра понурилась.

– Еще нет. Он у меня на «Нуке»[17] – я получила подарочную карту на день рождения, – вот только пока руки не дошли. Кажется, он довольно сложный.

– Ты уже вполне готова к серьезной литературе, – заметила миссис Джерард. – И давно. Учти, у тебя не за горами выпускной класс, а потом и колледж. Начни читать сегодня же. Приятно было познакомиться с вами, мистер Торранс. У вас необычайно умная и развитая племянница. Но ты должна всегда помнить простую истину, Абра: кому многое дано, с того многое и спросится.

Чтобы подчеркнуть свою мысль, она прикоснулась пальцем к виску Абры, а потом поднялась по ступенькам библиотеки и скрылась внутри.

Абра повернулась к Дэну.

– Вроде все прошло гладко.

– Да, пока все хорошо, – согласился он. – Но если она упомянет обо мне в разговоре с твоими родителями?..

– Нет, они едва ли где-то пересекутся. Мама сейчас в Бостоне ухаживает за моей Момо. У нее обнаружили рак.

– Печально слышать. А Момо – это твоя

(бабушка?)

(прабабушка)

– И вообще, если разобраться, – продолжила Абра, – сказав, что вы мой дядя, мы не очень-то и соврали. В прошлом году на уроке биологии мистер Стейли объяснил, что все люди построены по одной генетической схеме. По его словам, разными нас делают совсем незначительные мелочи. Вы, например, знаете, что мы с собаками имеем девяносто девять процентов общих генов?

– Нет, – признался Дэн, – но теперь понимаю, почему собачьи консервы всегда казались мне такими аппетитными на вид.

Она рассмеялась:

– И если верить науке, вы действительно можете приходиться мне дядей, кузеном или любым другим родственником. Вот, собственно, и все, что я пыталась сказать.

– Похоже на теорию родственной относительности Абры.

– Наверное, можно и так сказать. Не все родственники даже напоминают друг друга, не у всех одинаковый цвет глаз или волос. А у нас с вами есть нечто общее, что роднит нас гораздо больше, чем остальных людей. Мы с вами необычные родственники. Как вы думаете, это какой-то ген, вроде тех, что дают людям голубые глаза или рыжие волосы? И между прочим, вам известно, что в Шотландии наибольший процент рыжих на душу населения в мире?

– Нет, не известно, – сказал Дэн. – Ты прямо кладезь информации.

Ее улыбка чуть померкла.

– Вы иронизируете, да?

– Ничуть. Вероятно, сияние может быть генетическим явлением, но в точности я не знаю. Думаю, этот вопрос не поддается изучению.

– Вы имеете в виду, что мы непостижимы? Как Бог, Вселенная и тому подобное?

– Да, в какой-то степени.

Он вдруг обнаружил, что вспоминает Чарли Хейеса и всех остальных, до и после него, кого он в роли Доктора Сна проводил в мир иной. Некоторые люди называли смерть уходом в лучший мир. Дэну нравилось такое определение, потому что оно представлялось ему верным. Когда мужчины и женщины уходили у тебя на глазах – покидая Игрушечный городок реальности и отправляясь в Клауд-Гэп загробной жизни, – это в корне меняло твой образ мыслей. Для тех, кто подступал к краю, реальный мир уходил куда-то. В такие переходные моменты Дэн всегда ощущал присутствие чего-то невидимого, но огромного по ту сторону врат смерти. Они засыпали, просыпались и уходили куда-то. Уходили действительно в иной мир. И у него с самого детства была веская причина верить в это.

– О чем вы думаете? – спросила Абра. – Я могу это видеть, но не понимаю. А мне хотелось бы.

– Даже не знаю, как объяснить, – ответил он.

– Там у вас было что-то о призрачных людях, верно? Я однажды тоже их видела, на маленьком поезде во Фрейзере. Это мне вроде бы приснилось, но, кажется, происходило на самом деле.

У него округлились глаза.

– В самом деле?