Долбящий клавиши

Когда мы поднялись выше, моя обувь рассыпалась, но зато мы добрались до ресторана и канатной дороги. Толстые, подвыпившие мужчины в майках глядели на нас с недоумением. Мы взмокли и были совершенно обессилены. Ну, на ресторан мы не рассчитывали, а вот канатная дорога, конечно же, очень нам пригодилась, несмотря на то что она казалась мне шаткой и я боялся передвигаться по ней.

Вечером мы сидели в горной хижине и часами развлекались. Я замечал, что наши выехавшие за границу друзья стремились оправдать перед нами свое решение, но все же выглядели очень грустными. Эти встречи укрепили меня в том, чтобы остаться в ГДР. Впрочем, я никогда всерьез не хотел покинуть ГДР.

Я очень хотел учиться. Я хотел стать хирургом. Это заветное желание появилось у меня тогда, когда после ДТП я очень долго оставался в больнице и имел дело с хирургами. Тогда у меня была возможность наблюдать, как тяжело травмированные жертвы несчастных случаев снова становились здоровыми детьми, которые возвращались домой, к счастливым родителям. И врачи там были настолько дружелюбны, компетентны и так умели успокаивать, что я сразу же захотел стать хирургом. Моих оценок успеваемости было вполне достаточно для этого.

В детстве я мечтал о разных профессиях. Помню, что в первом классе я хотел стать пожарным, чтобы иметь возможность спасти девочек моего класса из горящего дома. Но тогда мне сказали, что пожарный должен быть хорошим спортсменом, таким образом, с этим вопросом было покончено.

Около двух лет назад на заправочной станции я случайно познакомился с настоящим пожарным и подружился с ним. Он предложил мне навестить его на дежурстве. Мне показалось все это очень увлекательным. Вот почему я прошел там стажировку и даже поездил с настоящей спасательной машиной. Причем тогда я отметил про себя, что это профессия, которая мне по-прежнему очень нравится. Однако всем людям, которые вызывали спасательную машину, было плохо. Психологически спасателям это не так просто переварить.

Но в то время, когда я был ребенком, мои интересы быстро менялись. Я забыл про пожарную часть и по необъяснимым причинам увлекся самолетами. Я принял решение стать летчиком. И уже собрал такой маленький пластиковый самолет, который нужно было мастерить самому. Такие модели можно было купить в специальных магазинах. Это удалось мне не очень хорошо, потому что помимо того, что я с ним долго провозился, его надо было еще смазать клеем. Тогда я выдавил клей в корпус самолета и просто поджег его.

Это выглядело достоверно, как настоящая катастрофа. Он мощно дымился и крайне ядовито вонял. Запах никак не мог выветриться из моей комнаты. Из-за этого я изменил свои предпочтения в пользу моделей из пробкового дерева. Они очень хорошо летали, но быстро приходили в негодность. Ведь пробковое дерево крайне нежное.

Чтобы содействовать моему новому увлечению, отец после работы ездил со мной в аэропорт Берлин-Шёнефельд – смотреть на взлеты и посадки самолетов. К сожалению, в ГДР не было развито воздушное сообщение. Но те немногие самолеты, которые нам удавалось увидеть, производили адский шум. Отец принес мне из производственной библиотеки громадное количество книг о полетах. К моему огорчению, в большинстве из них, опять же, было написано, что летчик должен быть хорошим спортсменом. Осознав это, я с тяжелым сердцем начал рассматривать что-то другое.

Один хороший друг моего отца был промышленным художником-конструктором и разрабатывал новые автомобили, которые, к сожалению, никогда так и не были созданы. А еще он работал над мопедом Simson S50. Мопеды были очень популярны среди молодежи ГДР. Для меня вопрос езды на мопеде не стоял, потому что я был боязлив и неуклюж, но я восхищался мопедами Simson, которые были у друзей.

В мастерской этого конструктора было множество потрясающих вещей. Например, щитки приборов или книжки с образцами цвета окрашивания. В мастерской было невероятно интересно. И поэтому я захотел стать художником-конструктором. Огромное преимущество этой профессии состояло в том, что было неважно, насколько хорош или плох я был в спорте. Чтобы овладеть этой профессией, надо было идти в Высшее художественное училище. Поэтому я зарегистрировался там, чтобы пройти испытание на профессиональную пригодность.

Там я оказался среди детей художников, которые знали друг друга, и на экзамене рисовал сидящую бабушку. До этого я никогда серьезно не занимался рисованием. Я был поражен, что меня признали пригодным и приняли, правда, не в первую группу, а все-таки во вторую. Теперь мне требовался только экзамен на аттестат зрелости. Тогда было принято, чтобы те, кто планирует получать высшее образование, три года отслужили в NVA[23] в качестве младшего офицера. После бесконечных дебатов у моего брата получилось служить знамени, как это называла молодежь, только полтора года; несмотря на это, он получил место в вузе. Но там ему пришлось изучать технологические процессы строительных материалов, хотя он хотел стать ландшафтным дизайнером.