Долгая долина

– Ты все сделаешь как надо. В тебе есть стержень. Ей-богу, я в таких делах смыслю. Просто ты еще ни разу не попадал в переделку.

Рут быстро покосился на дверь:

– Слышишь? Кто-то идет!

– Ну все, прекрати! Как придут, так придут.

– Ну… давай тогда закроем дверь. Не жарко здесь. Стой, стой! Теперь точно кто-то идет!

С дороги донеслись быстрые шаги, сменившиеся бегом на дощатом настиле тротуара. В магазин влетел человек в комбинезоне и малярной кепке. Он тяжело дышал.

– Бегите отсюда, ребята, – сказал он. – Сюда идут налетчики. Из наших рабочих на собрание никто не придет. Они сказали, мол, пусть вас арестуют, но я решил предупредить. Живо! Забирайте вещи и бегите, пока не поздно.

Лицо Рута вытянулось и побледнело. Он с тревогой посмотрел на Дика. Старик вздрогнул, сунул руки в карманы бушлата и опустил плечи.

– Спасибо, – сказал он, – спасибо, что предупредили. Бегите, а мы тут останемся. Все будет хорошо.

– Остальные не хотели вас предупреждать.

Дик кивнул:

– Конечно, они ведь не видят будущего, дальше своего носа не видят. Бегите, пока вас тоже не сцапали.

– А вы что же? Я помогу унести вещи!

– Мы остаемся, – деревянным голосом произнес Дик. – Нам бежать не велено. Мы будем стоять до последнего.

Человек кинулся к двери, но на пороге обернулся:

– Хотите, я тоже останусь?

– Нет, нет, вы славный человек, добрый. Незачем вам оставаться. Может, вы нам в другой раз пригодитесь.

– Что ж… я сделал что мог.

III

Дик и Рут услышали, как он пробежал по дощатому настилу и скрылся в темноте. Вернулись ночные звуки: мертвые листья скребли по дороге, в центре города гудели автомобили.

Рут посмотрел на Дика. Хоть тот и спрятал кулаки в карманы, Рут видел, что они крепко стиснуты. Лицо у старика тоже было напряжено, и все же он улыбнулся Руту. Плакаты на стене приподнялись и снова опали.

– Боишься, щенок?

Рут было ощетинился, хотел возразить, но сдался.

– Да, боюсь. Наверное, никакого толку от меня не будет.

– Крепись, щенок! – яростно проговорил Дик. – Крепись! – И процитировал: – «Слабым духом нужен пример непоко… непоколебимости, тогда как сильным духом достаточно увидеть несправедливость». Так-то, Рут. Это приказ. – Он погрузился в молчание. Собака залаяла громче и чаще.

– Похоже, они рядом, – сказал Рут. – Как думаешь, нас убьют?

– Нет, обычно никого не убивают.

– Но изобьют-то наверняка. Будут бить дубинками по лицу и сломают нос. Большому Майку вон челюсть в трех местах сломали!

– Крепись, щенок! Крепись! И усвой вот что: если тебя кто-нибудь ударит, помни – это не он тебя бьет, а Система. И бьет она не по тебе, а по Принципам. Запомнил?

– Я не хочу убегать, Дик. Ей-богу, клянусь! Если я побегу, останови меня, ладно?

Дик подошел к Руту и взял его за плечо.

– Все будет хорошо. Я храбрецов за милю чую.

– Может, лучше спрятать буклеты? Сожгут ведь.

– Нет… Вдруг кто-нибудь возьмет один и спрячет в карман, а позже прочтет. Уже какая-то польза будет. А ты пока ничего не трогай и помалкивай! От разговоров только хуже становится.

Собачий лай снова стал бездушным и неторопливым. Ветер швырнул в открытую дверь ворох сухих листьев. Плакат подлетел и одним углом отцепился от стены. Рут подошел и пришпилил его обратно. Где-то в городе с резким визгом затормозила машина.

– Ты что-нибудь слышишь, Дик? Идут, нет?

– Нет.

– Слушай, Дик. Большой Майк два дня провалялся со сломанной челюстью, прежде чем ему оказали помощь.

Старик сердито повернулся к Руту, вытащил из кармана стиснутый кулак и сощурился. Он подошел к нему вплотную и обхватил рукой за плечи.

– Слушай сюда, щенок, – сказал он. – Знаю я немного, но в такие переплеты попадал не раз. И вот что я знаю наверняка: когда тебя начнут бить, больно не будет. Понятия не имею почему, но это не больно. Даже когда тебя убивают, это не больно.

Он опустил руку, выглянул за дверь и прислушался, потом вернулся в комнату.

– Слышал что-нибудь?

– Нет. Ни звука.

– Как думаешь… почему они не торопятся?

– Откуда ж мне знать?

Рут проглотил ком в горле.

– Может, и вовсе не придут… Может, тот малый нам все наврал. Разыграл нас.

– Может.

– И что, мы всю ночь будем ждать, пока нам головы поотрывают?

– Да, всю ночь будем ждать, пока нам головы поотрывают! – поддразнил его Дик.

Ветер громко взвыл и тут же полностью затих. Собака умолкла. Взвизгнувший на переезде поезд с оглушительным грохотом пронесся мимо: ночь после него стала еще тише. В доме по соседству сработал будильник.

– Кто-то рано встает. Небось ночной сторож, – заметил Дик. Его голос показался Руту очень громким. Медленно, со скрипом затворилась одна из дверей.

– Который час, Дик?

– Четверть десятого.

– Господи! Всего-то? Я уж думал, утро наступило… Пусть бы скорее пришли, правда, Дик? Слушай… слушай! Кажется, там голоса.

Они оба замерли и вытянули шеи, прислушиваясь.

– Слышишь голоса, Дик?

– Вроде. Будто кто-то тихо переговаривается.

Собака опять залаяла – на сей раз громко и свирепо. Ясно послышались голоса.

– Смотри, Дик! Кажется, я кого-то увидел в заднем окне!

Старик нервно посмеялся.