Долгая прогулка

И все же внутри у него рос червячок возбуждения: до Фрипорта оставалось всего тринадцать миль. А в данный момент Идущие проходят Поттервиль, и толпа почти не видит их сквозь плотный туман, что, впрочем, не мешает зрителям без остановки скандировать фамилию Рея с самого Льюистона. Словно биение гигантского сердца.

Фрипорт и Джен, подумал он.

— Гэррети? — голос знакомый, но утративший почему-то цвет. Это МакФриз, его лицо до тошноты напоминает череп. Глаза лихорадочно блестят. — Доброе утро, — хрипло поздоровался МакФриз. — И вот он, новый день, наполненный борьбой.

— Ага. Сколько человек выбыли ночью?

— Шестеро. — МакФриз вытащил из пищевого пояса баночку с мясным паштетом и принялся есть его, зачерпывая указательным пальцем. Руки у него тряслись. — После Барковича шестеро, — наевшись, он сунул баночку обратно по-стариковски осторожным движением. — Пирсон тоже.

— Да?

— Немного нас осталось, Гэррети. Всего двадцать шесть.

— Да, немного, — туман, похожий на невесомое облако пыльцы с бабочкиных крыльев, заполнял собой все незанятое пространство.

— И нас тоже немного. Мушкетеров. Ты да я, да Бейкер, да Абрахам. Колли Паркер. И Стеббинс. Если хочешь, можно и его посчитать. А почему нет? Почему, блядь, нет? Давай и Стеббинса будем считать, Гэррети. Шесть Мушкетеров и двадцать оруженосцев.

— Ты все еще думаешь, что я выиграю?

— Здесь весной всегда так туманно?

— В смысле?

— Нет, я не думаю, что ты выиграешь. Стеббинс выиграет, Рей. Его ничто не может сломить, он как алмаз. Слышал, что с тех пор как Скрамм выбыл, он котируется девять к одному. Господи, да он выглядит почти так же, как когда мы только выходили.

Гэррети кивнул, словно ждал такого ответа. Он нашел в поясе тюбик с говяжьим концентратом и стал его есть. Чего бы он только ни отдал сейчас за давно уже канувшие в лету макфризовские сырые гамбургеры.

МакФриз вдохнул воздух и вытер нос тыльной стороной ладони.

— Тебе это не кажется ненормальным? Идти по родным местам после всего что с тобой было?

Растущий червячок в душе Гэррети шевельнулся чуть активнее.

— Нет, — сказал он. — Мне кажется что это — самое нормальное, что может быть в мире.

Они спускались по длинному пологому склону холма; МакФриз скользнул взглядом по пустому экрану автокинотеатра.

— Туман становится гуще.

— Это уже не туман, — сказал Гэррети. — Это дождь.

Дождь опадал мягко, словно торопиться ему было некуда и он решил задержаться здесь подольше.

— Где Бейкер?

— Там где-то, сзади, — сказал МакФриз.

Не сказав ни слова, — слова были теперь почти не нужны — Гэррети стал сдавать назад. Группа прошла мимо островка безопасности, мимо шаткого здания Поттервильского Развлекательного Центра с пятью линиями кеглей, мимо мертвого здания ГосЗаказа с большой надписью МАЙ ЭТО МЕСЯЦ ВЫБЕРИТЕ-СВОЙ-ПОЛ[57] в окне.

В тумане Гэррети промахнулся мимо Бейкера и оказался рядом со Стеббинсом. Твердый как алмаз, сказал МакФриз. Но этот алмаз уже начал покрываться маленькими трещинками. Группа шла вдоль могучей и безнадежно загаженной реки Андроскоггин. На другом берегу виднелось здание Поттервильской Ткацкой Компании — текстильной фабрики, вздымающей посреди тумана свои башни подобно грязному, замызганному средневековому замку.

Стеббинс не поднял головы, но Гэррети знал, что Стеббинс осведомлен о его присутствии. Он молчал, влекомый глупым желанием заставить Стеббинса заговорить первым. Дорога миновала очередной поворот. На несколько секунд, пока группа шла по мосту через Андроскоггин, толпа исчезла. А под ногами у них кипела вода: мрачная, соленая, с мерзкой желтой пеной на поверхности.

— Ну?

— Побереги дыхание пока, — сказал Гэррети. — Оно тебе понадобится.

Группа дошла до конца моста, где воссоединилась с толпой, затем Идущие повернули налево и вышли на Брикьярд Хилл — длинную и довольно таки крутую насыпь. Река оставалась слева от них и уходила в сторону, а справа почти перпендикулярно дороге поднимался склон. Зрители лезли на деревья, на кусты, друг на друга и не переставали скандировать имя Гэррети. Однажды он встречался с девушкой из Брикьярд Хилл, ее звали Кэролайн. Сейчас она уже замужем. И ребенок есть. Наверное, она бы ему дала, но он был молод и слишком глуп.

Впереди Паркер чертыхался шепотом, пытаясь выровнять дыхание, и его было почти не слышно на фоне толпы. Ноги Гэррети дрожали и грозили превратиться в студень, но это был последний серьезный подъем перед Фрипортом. А потом уже все равно. В ад — значит в ад. Наконец, всем удалось унять дыхание в груди (у Кэролайн была красивая грудь, она любила носить кашемировые свитера) и Стеббинс, едва заметно задыхаясь, повторил:

— Ну и?

Рявкнули винтовки. Парень по имени Чарли Филд выбыл из игры.

— Ну и ничего, — сказал Гэррети. — Я искал Бейкера, а нашел тебя. МакФриз считает, что ты победишь.

— МакФриз идиот, — отреагировал Стеббинс. — Ты правда думаешь, что увидишь свою девушку? Среди всех этих людей?