Долгие поиски счастья

Если сказать о Казимире Полонском в двух словах, то его можно было охарактеризовать так: очаровательный мерзавец. То есть у него на лице было написано, что он был именно мерзавцем, подлецом и негодяем, но при этом он был настолько очарователен, обаятелен и пленителен, что ни одна жертва не могла избежать его плена. Все женщины с радостью шли в его объятия, даже если потом горько сожалели об этом. Слава, распространявшаяся о нём, позволяла им подумать прежде, чем совершить необдуманный поступок, но даже те, кто заочно с неприятием отзывался о Полонском, попав в его сети, забыв обо всём, добровольно шли на заклание.

Именно этим своим талантом Казимир и собирался пленить графиню Собчак. Она оправилась после родов, стала иногда выезжать в свет, а это было сигналом для ловеласа: сезон охоты начался. Он выжидал, когда граф уедет подальше от супруги, и это означало, что можно приступать к осаде. Впрочем, долгих ухаживаний никогда не было: женщины сдавались быстро. Перед такими чарами устоять было невозможно.

Однако Данута оказалась крепким орешком. Она постоянно говорила о своём муже, переживала, когда он был в отъезде и никак не попадалась на удочку любителя женских прелестей. Казимир стал частенько наведываться в дом Собчаков, устраивал длинные монологи об одинокой душе, ищущей ласки, покоя и умиротворения, намекая, что именно она, Данута, и может принести покой и умиротворение в его одинокую исстрадавшуюся душу. Но молодая графиня не понимала его намёков или делала вид, что не понимала и, как только он поднимался со своего места, намереваясь подойти к ней, она тоже вставала и отходила в дальний угол комнаты. Брать женщину силой не входило в планы донжуана, она должна была сама броситься в его объятия. Но этого не происходило. Такая ситуация стала напрягать Полонского. Он стал нервничать – неужто теряет свой дар обольстителя женских сердец? Он попутно совратил ещё нескольких женщин из высшего света, не встретив никакого сопротивления при этом.

Данута упорно не шла в его руки. Тогда он стал подумывать о том, чтобы найти себе помощника. Вернее, помощницу. Например, Варя. Любимая горничная Дануты могла бы поспособствовать его планам. Или вот ещё – Малгожата. Он вспомнил, как эта бестия смотрит на мужчин, как заманчиво поводит плечиком, как опускает ресницы, ловя на себе мужской взгляд… Пожалуй, тут есть поле деятельности.

Наверное, не было двух других столь непохожих сестёр, как сёстры Войцеховские. Старшая, Малгожата, была крепкого телосложения, широкой кости, скуластая, с громким зычным голосом. Она всегда должна была быть в центре событий. Копна её тёмных непослушных волос плохо поддавалась гребню, в то время как младшая Зося, тихое скромное создание, с утра расчёсывала свои белые, как молоко, волосы, и уже с той минуты они податливо лежали так, как она их уложила. Сама Зося была очень худенькой, стройной, тонкокостной, она чаще всего молчала (потому что Малгоша не давала ей права голоса). Так уж случилось в их жизни, что старшая с малых лет воспитывала младшую. Мать их, пани Ванда, слишком была занята порядком в господском доме, так что ей некогда было заниматься собственными детьми, а отец девочек пил горькую, был всегда пьян и оттого рано оставил их сиротами. Хотелось им того или нет, но маленькая Зося с младенчества была подчинена Малгоше. А та не могла простить меньшей сестре, что она заняла её жизненное пространство, что всё, что раньше принадлежало одной Малгоше, отныне делится на двоих. Малышке запрещалось плакать и просить кушать, даже к пьяному отцу не могла она протянуть ручонки, чтобы он взял её на руки – Малгоша била её по рукам. Это ведь только она, Малгоша, имеет право на отца, нечего этой дармоедке тянуться к нему. Потому и выросла Зося пуганым зверьком, которому за пределами родного дома всегда лучше. Она старалась молчать, к матери и сестре особых чувств не проявляла. Пани Ванда была настолько занята службой у Собчаков (а как оказалось, скорее, романом с самим Собчаком), что ей было не до детей.

– Зоська, скотина, почему посуда не помыта? – так Малгоша разговаривала с сестрой. Обе давно привыкли к такому обращению, Зося просто молча начинала выполнять домашнюю работу и никогда не возражала старшей сестре. Пожаловаться было некому, мать никогда не интересовалась тем, как живётся её детям, а отца, как и других родственников, у Зоси давно не было.

Впрочем, взрослея, Зося чувствовала, что она – лишняя в этой семье. У матери появились какие-то секреты с Малгошей, они о чём-то шушукались, а Зося была им вроде как чужая. Да, Малгоша во многом повторяла свою мать, оттого, видно, они и сошлись в жизненных взглядах и приоритетах. Сама же пани Ванда считала, что Зосе ещё рано принимать участие в их разговорах. Надо пристроить одну дочь, считала она, потом и за судьбу второй можно взяться.