Долгий поцелуй на прощание

— Она… да, не буду притворяться, с ней все плохо. — Он хрипло вздохнул. От него пахло виски. — Ее врач рассказал мне, что с ней случился истерический припадок, когда… — он замолчал и горестно улыбнулся, но улыбка тотчас пропала, — когда она получила плохие известия из Англии. Им пришлось успокаивать ее. Да, можно думать, что именно этого ей и хотелось — немного химических препаратов. Но она не могла ни говорить, ни есть, ни пить лекарства. Они установили за ней круглосуточное наблюдение, опасаясь самоубийства. И заставили позвонить ближайшим родственникам. А в данных обстоятельствах это, как ни печально, я.

Кэт прикрыла рот рукой.

— Черт…

Дант, передразнивая, тоже выпучил глаза.

— Точно. «Моя жизнь разбита». «Ты сволочь». «Ты разбил мои мечты». «Ты и Кэт отняли у меня самое драгоценное и разбили вдребезги». Это кратенько, основные пункты. Кресс была весьма изобретательна. Но она и вправду несчастна. Это не была ее обычная паранойя. Думаю, на этот раз что-то действенное. Очищающая ярость. Прости, что говорю, словно о лечении.

Кэт закрыла лицо руками. В голове звенело. Ответственность за это лежит на ней. Только на ней. Очень много в ее жизни свершалось, потому что она просто пускала события на самотек. Но теперь из-за нее пострадал кто-то другой. Из-за нее разбита чья-то жизнь. Кэт хотелось плакать от стыда и страха.

Дант скользнул к ней на диван. Он не обнял ее за плечи, как это сделал бы Гарри, но от него исходила надежность. Виновата не только она. Он никогда не сделает вид, что он ни при чем. Кэт молча подняла искаженное страданием лицо. Его выражение было более чем красноречиво.

Минуту они смотрели друг на друга.

— Кэт, у нее это не первый срыв, — сказал Дант.

— Ты так говоришь, словно она закоренелая наркоманка.

Кэт содрогнулась. А еще она считала Данта безжалостным.

Ему хватило великодушия не обратить внимания.

— Я знаю, что это прозвучит страшно, — Дант кусал ногти, — но, честно говоря, это, наверно, единственный способ исцеления для нее. Я хочу сказать, — он смотрел прямо в окно, где в тумане мерцали далекие огни города, — я знал, что это рано или поздно случится. Подозреваю, она кое-что поняла насчет себя самой, и меня, и мамы, и окружающих людей. Поняла, что не может переделать жизнь так, чтоб ей было удобно. Жить приходится с тем, что имеешь.

— Но, Дант, мы поступили с ней… жестоко.

— Да. Нет. Не жестче и не мягче, чем еще раньше поступила с нами она. Думаю, до нее это дошло, поэтому она и удрала. Кресс не хочет брать на себя ответственность. Никто не хочет. Она не понимает, как ее действия могут повлиять на других людей. Она привыкла оправдывать свои поступки тем, что когда-то с ней обошлись жестоко. Всю нашу жизнь мы ругали друг друга за то, что не можем быть лучше, не можем реализоваться, но в то же время безмолвно обходили стороной тот факт, что недостатки-то у нас общие.

— Близнецы, — вставила Кэт.

— Да, мы тоже это заметили.

Последовала пауза.

— Она выкарабкается?

Маленькая частичка ее души умоляла Данта не говорить, что Кресс возвращается и будет жить с ними.

— Выкарабкается. Она явно получила от нашего разговора все, что хотела. Она требует навестить ее в больнице и привезти красивых пижамок. — Дант фыркнул. — Надеюсь, это завуалированное желание увидеть меня и поговорить, как следует. А может, и действительно хочет влезть в какую-нибудь соблазнительную ночнушку. — Он повернулся к Кэт. — Я хотел спросить, ты можешь отвезти меня завтра утром в Хитроу? Я бы попросил Гарри, но это значило бы рассказать о том, что произошло с Кресс, а следовательно — о книге, о Дэвиде, о любви двух мужчин, о…

— Хорошо, хорошо, я тебя отвезу. — Кэт нахмурилась. — Но на чем? Не можем же мы взять «ровер» Гарри?

Дант продемонстрировал ей связку ключей:

— Я нашел это сегодня у нее дома.

— Она разрешила тебе взять машину?

Голос Кэт прозвучал сурово. У Кресс была «мини-кулер». Кэт никогда не ездила на ней. Она всегда стояла в гараже. Либо ее ремонтировали, либо просто оберегали от любопытных глаз. Кресс любила свою машину так, что почти никогда не ездила на ней.

— Да.

— Но она знает, что ты не умеешь водить.

— Гм.

Их глаза, полные недоверия, встретились.

— А, она думала, что я или Гарри отвезем тебя в аэропорт.

— Да, именно так Крессида всегда и поступает, — сказал Дант. — Не надо чересчур сокрушаться из-за нее.

Зазвонил будильник. Кэт лежала несколько минут, пытаясь выстроить по порядку события вчерашнего вечера. Потом перевернулась на бок и включила радио. Восторг и паника мешались в ее душе, и она с трудом могла определить, с какими событиями связано каждое из этих чувств.

После шести месяцев поисков Кэт выяснила, какое радио надо слушать, чтоб услышать три хорошие песни, а потом такую, от которой немедленно выпрыгнешь из кровати. Много было разных радиостанций, но ни одной такой, чтобы можно было нежиться в постели все утро. Для этого приходилось вставать и ставить диск или кассету, а, встав, она уже не хотела снова ложиться.