Долгий путь домой

Клара прокручивала фотографию за фотографией на сайте сада. На одной из них несколько громадных двойных спиралей ДНК поднимались из земли, будто вытолкнутые оттуда. В другой части сада дерзкие скульптуры, символизирующие разные научные теории, смешивались с деревьями, образуя лес. Искусственный, природный – одно почти неотличимо от другого.

Потом они увидели шахматный рисунок, который распространялся вверх и вниз, вправо и влево, прорывался из другого измерения.

Фотографии на сайте делались при дневном свете, когда сияло солнце. Но все равно в них чувствовалось что-то беспокоящее. Это был не временный сад скульптур. Он казался старым, долговечным.

Он воспринимался как Стоунхендж или как Брин Кадер Фанер с загадочными надолбами на вершине холма[55]. Их назначение было неясно, но их сила несомненна.

«Зачем? – спрашивала себя Клара. – Зачем кто-то создал такой сад? И почему Питер поехал туда?»

– Хозяина я никогда не видел, – сказал пожилой человек, которого, как ни странно, звали Альфонсом.

– Можно я буду называть вас Ал? – спросил констебль Стюарт.

– Нет.

– Он сам создал этот сад?

– Да, со своей покойной женой. Милые люди, судя по тому, что я слышал. Сделали сад для себя, но, когда пошли разговоры, решили открыть его для публики.

Стюарт кивнул. Он это знал. А еще он знал, что сад открывался всего на один день в году.

– Не на день, – поправил его Альфонс. – А на пять часов. Раз в год. В первое воскресенье мая.

– Тогда-то вы его и видели? – спросил Стюарт, зная ответ.

– Не совсем. Я пошел туда вечером.

– Зачем?

Альфонс явно не ждал таких вопросов. Может, стоило сказать, что он ходил туда стрелять зайцев? Не ради еды – они не голодали, – а ради развлечения. Он занимался этим с юношеских лет. Стрелял белок и зайцев. Кротов и полевок.

Сказать этому полицейскому о том, как он в последний раз ходил стрелять в сад? Было уже темновато. Он увидел какое-то движение и поднял ружье.

Поймал зайца в перекрестье прицела. Зверек сидел на одной из этих странных скульптур – белом как снег лестничном марше на склоне холма, врезавшемся в траву с большой высоты.

Заяц был великолепный. Громадный. Старый. Серый. Пока Альфонс смотрел на него в оптический прицел, заяц медленно поднялся на задние ноги. Высокий. Настороженный. Почуявший что-то.

Глядя на него через оптику прицела, Альфонс нажал спусковой крючок.

Но ничего не произошло. Осечка.

Альфонс выругался, открыл патронник и заменил патрон, полагая, что заяц давно уже убежал.

Но тот оставался на прежнем месте. Словно скульптура. Словно часть сада. Старый серый камень. Одновременно живой и безжизненный.

Альфонс поднял ружье, полагая, что в его власти решать, живой заяц или нет.

– Первое воскресенье мая? – прочитала Рейн-Мари на сайте. – Но к тому времени Питер уже вернулся в Канаду. Вероятно, он сделал зарисовку в начале зимы.

– Это означает, что он нарушил право собственности, – сказала Клара.

Она пыталась говорить беззаботным тоном. Простая констатация факта. Но на самом деле это было нечто большее. Для нее.

Человек, которого она знала, подчинялся правилам. Господи, да он даже рецептам следовал скрупулезно. Он читал инструкции, вовремя оплачивал счета, два раза в год ходил к дантисту на чистку зубов. Он делал все то, что ему говорили и чему его научили. Вторжение на чужую землю было вовсе не в его характере.

Но Питер изменился. Он перестал быть тем человеком, которого она знала.

Она отослала его из дома в надежде, что он изменится. Однако, получив свидетельства того, что он и в самом деле изменился, она вдруг испытала страх. Испугалась, что он не только изменился, но и сменил курс. Уплывает от нее.

Чтобы скрыть свое расстройство, она вернулась к изучению сайта. Поначалу она просто смотрела на экран, надеясь, что никто не заметит ее переживаний, но несколько секунд спустя изображения на фотографиях завладели ее вниманием. Ничего подобного она прежде не видела.

Создатели сада хотели понять законы природы, тайны Вселенной и выяснить, что происходит, когда эти две вещи пересекаются.

Сталкиваются.

Похоже ли это на взрыв атомной бомбы, уничтожающий все живое? Или на двойную спираль, создающую жизнь?

Сад не давал ответов – только ставил вопросы. Наводил на размышления.

Тот Питер, которого знала Клара, предпочитал определенность. Но он улетел в другую часть света, в такое место, где насаждались вопросы. И где они росли. Где процветала неопределенность.

Клара почувствовала небольшое облегчение. Она и сама хотела бы посетить подобное место. Прежний Питер посмеялся бы над этим. Возможно, он отправился бы вместе с ней, но неохотно и с нескрываемым ехидством.

А вот новый Питер отправился в «Сад космических размышлений» по собственной воле, без всякого принуждения.

Возможно, возможно, он сменил курс, но не в противоположную от нее сторону. Он приближался к ней. Если не физически, то во всех остальных смыслах.

– Хм, – произнесла Рейн-Мари, читая. – Это сад, но не в общепринятом смысле. Это смесь физики и природы, – сказала она, оторвавшись от монитора. – Что-то вроде перекрестка.