Долгий путь домой

– Безрезультатно, patron, – сказал Бовуар, садясь рядом с шефом.

Безрезультатно. Их поиски в Бэ-Сен-Поле не принесли ни Питера, ни следов Питера, ни места для ночевки. Гамаш подумал, что это была, наверное, не самая лучшая его идея.

Жан Ги подтолкнул его локтем и показал на Клару и Мирну, которые быстро шли по извилистой улице. Клара помахала свернутыми в рулон картинами. Было заметно, что обе женщины довольны.

Кое-что. Наконец-то кое-что. Бовуар испытал такое облегчение, что забыл рассердиться на Клару и Мирну за то, что именно они нашли что-то.

Женщины поднялись к ним на террасу «Ла Мюз», и Клара, не теряя времени, развернула полотна Питера, а Мирна тем временем разложила карту Шарлевуа.

– Вот. – Палец Клары, словно разряд молнии, уткнулся в карту. – Здесь Питер написал это.

Они посмотрели на карту, потом на картину с губами, потом опять на карту.

– Так вам сказали в одной из галерей? – спросил Гамаш.

Оторвав взгляд от карты, он заметил, что на них смотрит человек, сидящий на другом конце террасы. Встретившись взглядом с Гамашем, человек тут же отвернулся.

Бывший старший инспектор привык к таким вещам – его слишком часто показывали в новостях. Но сейчас у него создалось впечатление, что человек смотрел не на него, а на Клару.

– Нет, галереи по большей части оказались закрыты, – сообщила Клара. – Мы с Мирной уже возвращались, когда я вдруг решила спросить у кого-то еще.

– У кого? – спросил Бовуар.

Гамаш слушал, но краем глаза поглядывал на человека в дальнем конце террасы. Тот снова смотрел в их сторону.

– Два старика играли в нарды, – сказала Мирна. – Вид у них был такой, будто они там целую вечность просидели…

– И так оно и оказалось, – подхватила Клара. – Их семьи здесь уже несколько поколений. Они даже не знают сколько. Они и Кларенса Ганьона знали. Кололи ему дрова мальчишками. – Она помолчала секунду. – Можете себе представить – знали Ганьона? Он писал деревни и ландшафты, но так, как никто в его время не писал. Ганьон словно снимал кожу с мира и изображал мышцы, связки и вены того места, которое рисовал. Я намеренно преувеличиваю, но вы меня понимаете.

– Я понимаю.

Это произнес не кто-то из ее друзей, а человек с другого конца террасы.

Пока Клара говорила, Гамаш заметил, что человек встал, положил на стол деньги и двинулся к их компании.

Жан Ги тоже заметил незнакомца. И насторожился, готовый дать отпор.

– Excusez-moi. – Человек остановился возле их столика. – Простите, что вмешиваюсь.

Одет он был вполне обычно, однако Гамаш отметил хороший покрой его рубашки и брюк. По прикидке Гамаша, ему было лет пятьдесят, может, чуть меньше.

Незнакомец вежливо посмотрел на каждого из них. Его глаза задержались на Гамаше, и в них вспыхнул интерес. Но потом он перевел взгляд на Клару:

– Я слышал, как вы говорили о Кларенсе Ганьоне, и хочу представиться. Я тоже почитатель творчества Ганьона. Позвольте к вам присоединиться?

Он был чуть пониже Гамаша, стройнее. Из-под очков смотрели умные голубые глаза.

Клара встала и улыбнулась ему:

– К сожалению, нам пора уходить.

– Если я чем-то смогу быть вам полезен, пока вы в Бэ-Сен-Поле, пожалуйста, дайте мне знать.

Он вручил ей визитку.

– Я бы с удовольствием поговорил с вами об искусстве, сравнил наши представления, – сказал он и слегка поклонился с неожиданным достоинством: – Au revoir[64].

Гамаш проводил его взглядом. И заметил, что Клара спрятала визитку в карман.

– Идем? – Мирна сгребла со стола картины и карту.

Несколько минут спустя они выехали из Бэ-Сен-Поля и направились на восток. Но не по забитой транспортом автостраде 138. Клара взяла немного южнее. Ближе к реке. А потом поехала по гораздо более узкому, но менее загруженному шоссе.

Дорога 362 шла вплотную к утесам вдоль Святого Лаврентия. И перед деревней Лез-Эбульман Клара остановилась.

Она знала, что это глупо, невероятно глупо, но почти надеялась увидеть силуэт Питера на фоне вечереющего неба. С мольбертом и кистью в руке.

И в ожидании. В ожидании ее, Клары. В таком же ожидании, в каком она провела несколько недель в своем саду.

Никакого Питера здесь не было, зато было кое-что другое.

Они вышли из машины, и Мирна потянулась за холстами Питера, но передумала. Вслед за Кларой, Арманом и Жаном Ги она сделала несколько шагов вперед.

Можно было не сравнивать с картинами. Они нашли место. Именно здесь и стоял Питер.

Перед ними нес свои воды Святой Лаврентий, еще более царственный, чем в городке. Его величие и поразительная красота были здесь и очевидны, и невероятны.

Четыре друга стояли бок о бок на утесе.

Именно здесь, на этом самом месте, упал на землю метеорит. Ударился о землю. Триста миллионов лет назад. Он врезался в землю с такой силой, что убил все на расстоянии многих миль вокруг. Он нанес удар с такой гибельной мощью, что кратер до сих пор был виден из космоса.

Земля, разошедшаяся рябью, окаменела, образовав ровные горы и глубокий кратер.

Ничего живого не осталось. Вся жизнь исчезла. Земля стала непригодной для обитания. На тысячи лет. Сотни тысяч лет. Миллионы лет.

Бесплодная. Пустая. Не земля – ничто.