Долгий путь домой

А потом… Потом… Сначала вода, затем растения, затем рыбы. На обогащенной почве стали расти деревья. Жуки, мухи, летучие мыши, птицы, медведи, лоси, олени.

То, что было пустошью, стало котлом, тиглем жизни, такой богатой, такой разнообразной, что здесь возникла уникальная мировая экосистема.

Черепахи, тюлени, голубые киты.

Мужчины. Женщины. Дети.

Всех влекло сюда. Все хотели обустроиться здесь. В кратере.

Таким был Шарлевуа.

И тут стояли четверо друзей, искавшие пятого. Под ними река омывала своими водами земную рану. Место, где кончилась вся жизнь. И началась заново.

Катастрофа космического масштаба создала самое волшебное, самое примечательное место на земле.

Вот его-то и пытался изобразить Питер. Катаклизм. Чудо.

Арман Гамаш медленно повернулся, описав полный круг. Как и Клара, он почти надеялся увидеть наблюдающего за ними Питера Морроу.

Питер приехал сюда из Шотландии. От космических размышлений к космическому факту. Совершенно рациональный человек искал волшебство. Пытался его изобразить.

Пока Гамаш смотрел с утеса на реку, лучи заходящего солнца поймали волны великой реки, окрашивая пенистые барашки в красный цвет. Превращая их то в насупленные брови, то в улыбки. И опять в брови. А те снова становились сверкающими, веселыми красными улыбками. Река вечных эмоций.

Гамаш стоял как зачарованный. Он скорее чувствовал, чем видел, что Клара, Мирна и Жан Ги тоже не могут оторвать взгляда. Потрясенные, изумленные.

Они стояли, пока солнце не закатилось и осталась только темная река и розовое мерцание в небесах.

Питер побывал здесь. Он в меру своих сил перенес увиденное на полотно. Пытался передать чудо. Трепет. Не только красоту, но и величие.

И отослал картину. Подальше отсюда. Почему?

И где он теперь? Двинулся вперед, продолжая углубляться в собственную рану? Продолжая поиски?

Или… Гамаш взглянул на кратер. Что, если Питер не уехал? Может быть, он теперь с ними, лежит в лесу у подножия утеса? Стал частью ландшафта? И его молчание такое абсолютное, потому что он ушел в вечность?

Стоявшая рядом с Гамашем Клара смотрела на реку, которую изобразил Питер, и ее захлестывали эмоции. Ее собственные и переданные им. Она остро чувствовала Питера.

Не его присутствие, а его отсутствие.

Глава двадцать третья

– Где мы остановимся? – прошептал Жан Ги.

Они возвращались в Бэ-Сен-Поль и в реальность. Оставляя за спиной космическое ради земных забот. Таких, как еда и крыша над головой.

– Не знаю, – шепотом ответил Гамаш.

– Вас такие мелочи не беспокоят? – спросил Бовуар.

– Если ничего не найдем, будем спать в машине, – сказал Арман. – Не впервой.

– Да, мы это можем. Но хотим ли? Ничего не поделаешь, patron. Мы должны наметить наш следующий шаг. Клара – милая женщина, но тут она бессильна.

– Вот и я думаю, – пробормотал Гамаш и повернулся к окну.

Он увидел звезды. И огни Бэ-Сен-Поля.

Невозможно было отличить одни от других. Сказать, какие принадлежат небу, а какие – земле.

– Где мы остановимся на ночь? – прошептала Мирна Кларе.

– Не знаю.

Мирна кивнула и уставилась сквозь лобовое стекло на звездное, очень звездное небо.

Она тосковала по своему чердаку. По своей кровати. По своему травяному чаю и шоколадному печенью.

Но она знала, что и Кларе не по себе без привычных вещей. А ведь Кларе к тому же не хватало Питера. Питера, который внезапно показался ей таким близким, когда они стояли на утесе, и одновременно таким далеким.

Мирна покосилась на Клару. Та смотрела перед собой, сосредоточившись на петляющей дороге. Ее главной задачей было удержаться на трассе.

Не съехать в пропасть.

Мирна уселась поудобнее и глубоко вздохнула. Принялась успокаивать себя, глядя на звезды. Или на огни городка. Она не могла отличить одни от других. Да и стоило ли? Успокаивали и те и другие.

По мере приближения к Бэ-Сен-Полю его огни становились ярче, а звезды тускнели. Наконец друзья снова оказались в бистро «Ла Мюз». Шел десятый час вечера, и они умирали от голода. Заказали обед и, оставив Мирну за столиком, втроем отправились по ближайшим гостиницам узнать, не отказался ли кто от брони.

Никто не отказался.

Они вернулись, и им тут же принесли обед.

Бифштексы с картошкой фри. Толстые бифштексы, приготовленные на гриле. Картошка тонко нарезанная и приправленная.

Бовуар, хотя и небольшой любитель ночевок в машине, на самом деле не очень волновался. Это большое благо – знать, что может быть и хуже. Его теперь мало что волновало.

– Что дальше? – спросил он, накалывая на вилку кусочек нежного стейка с тающим чесночным маслом.

– Мы точно знаем, что Питер был здесь, – сказала Клара. – Нам нужно узнать, здесь ли он все еще, а если нет, то куда уехал.

Спрашивая «что дальше», Бовуар интересовался, какой им подадут десерт, но поговорить о деле он не возражал. Потому что дело занимало не только его мысли, но и – Бовуар это видел – мысли шефа.

То выражение в глазах Гамаша, когда он осматривал утес, не оставляло сомнений. Когда прошел первый восторг, в работу включился мозг детектива.

Все учитывал. Оценивал.

Где может лежать тело, если человек сорвался вниз? Если его столкнули?