Долго и счастливо

До поры до времени этот конфликт тихо тлел. Империя понимала, что ей нужны вархи, а вархам была нужна Империя. Да и воевать с немногочисленными, но могущественными за счет наличия магии и знаний противниками, Империи было не с руки.

Но потом у вархов впервые за много веков появился единый вождь, Верховный Знающий, которого, как всем известно, звали Виаллай Гордый (или Виаллай Проклятый, в зависимости от точки зрения). Он решил, что магия и тайные знания помогут не только оградить вархов от притеснений людей, но и расширят границы территорий, вархами контролируемых.

Если бы это произошло веком ранее, он мог бы победить. Но к этому моменту у Империи появились пулеметы и первые бомбардировщики.

Виттория Хвамберг, «История Империи простыми словами».

17 число II месяца 1268 года После Падения Звезды

Лазарет в лагере геопартии

- А вы здесь неплохо оборудованы, - Рэйнар с интересом оглядывал лазарет.

- Это не от хорошей жизни, - Сильвия Аашахай, врач геологоразведочной экспедиции, вздохнула. – Нам ведь приходится всё самим делать. Здесь тяжелая техника, буровые установки, лесозаготовки, звери. Несчастных случаев масса. Плюс болезни. Приходится быть и терапевтом, и хирургом, и окулистом, и стоматологом, и отоларингологом и даже, иногда, гинекологом. А порой, и психотерапевтом. Всякое бывает в экспедициях.

Невысокая тонкая женщина тридцати пяти лет. Рыжие прямые волосы до плеч, бледная кожа, усталые зеленые глаза с морщинками вокруг них и синяками под ними. Странные черты лица, выдающие в ней варха. Вроде бы ничего отталкивающего, даже симпатичная, а воспринимается облик как-то странно. Рэйнар не часто встречал чистых вархов – немногим из них разрешали селиться за пределами Автономии. Сотню лет назад, сразу после всем известных событий, это ограничение казалось разумным и даже необходимым. Но сейчас осталось лишь странным историческим и политическим рудиментом. Отменять который во Дворце пока, к сожалению, не собирались.

- И все экспедиции так же хорошо оборудованы?

- Нет, конечно, - она грустно улыбнулась. – Но мы считаемся важными. Если бы мы искали, скажем, медь или даже нефть, нас так не снабжали бы. Я знаю, я во многих экспедициях побывала.

- Вы давно в георазведке?

- Тринадцать лет. Сразу после Университета. Мне нужна была работа, работа на госслужбе, чтобы меня не услали обратно в Автономию. В наличии были только геопартии, здесь, на севере. Сначала, первую пару лет, меня всё раздражало. К этой жизни привыкнуть сложно. Особенно, если жить не так, здесь мы как на курорте. А большинство экспедиций – это палатки, спальные мешки в любую погоду, грязь и пот. Но постепенно становилось лучше. Я привыкала, нарабатывала опыт, зарабатывала репутацию. Меня стали приглашать на более приличные разработки. Но в такой экспедиции, сверхзакрытой, я имею в виду, я впервые.

- Простите, что я спрашиваю, Сильвия, но как именно вы сюда попали? Не поймите меня неправильно…

- Что вы, Рэйнар, я вас как раз правильно понимаю. Вархов редко приглашают туда, где под грифом. Должен был поехать другой врач, но она забеременела, а у нас считается, что опасные условия и всё такое. Тогда пригласили меня. Кое-кто в Управлении был против, но других вариантов не было. Послужной список у меня чистый, ни в чем плохом не замечена, врачом считаюсь хорошим. Поморщились, но одобрили. И вот я здесь.

- Но вы же не только врач?

- Что вы имеете в виду? – Сильвия насторожилась.

- Я имею в виду, что по образованию вы микробиолог. И я слышал, что вы исследуете подземные микроорганизмы.

- Да, в свободное от врачебной работы время. К счастью, его хватает. Это всегда счастье, когда мне нечего делать в лазарете – никто не болеет, никого не надо зашивать, вправлять кости. Коллеги собирают для меня образцы, я их изучаю, дописываю диссертацию. Собираюсь в этом или следующем году заочно защищаться. А там, может, и в какой-нибудь исследовательский институт допустят.

- А почему коллеги собирают образцы? Почему не вы сами?