Долгое дело

Мрак зрачков не дрогнул, да он этого дрожания и не рассмотрел бы... Не убежал ее взгляд, не шевельнулись губы, и не легла на лоб испарина... Тень, по щекам скатилась странная, не темная, но все-таки тень - как птица пролетела за окном. И он вспомнил такую же тень и ту же мысль о заоконной птице во время первого ее допроса - тогда Калязина говорила про шубу...

Она! Она украла и шубу, и бриллиант.

- Не понимаю вашего странного примера, - почти жеманно сказала Калязина, равнодушно отворачиваясь.

Столько спокойствия. Откуда оно? Почему? Неужели возможно быть спокойным, совершив тяжкое преступление?

И все-таки был у него один хороший вопрос:

- Скажите, шестнадцатого июня вы заходили в ювелирный магазин?

- Нет не заходила.

Хорошо. Сейчас он запротоколирует ее ответ. Очень хорошо. Если бы она призналась в посещении магазина, то поиск свидетелей становился бы бесполезным. "Да, была. Да, бриллиант смотрела. Ну и что?" А теперь свидетель, если таковой отыщется, уличит ее во лжи. "Как не были, когда я вас видел". Нет, она не умная - она хитрая.

И промелькнуло, исчезая...

...Хитрость - признак умишка. Простота - признак ума...

Рябинин отрешенно глянул в протокол, силясь что-то додумать или вспомнить.

И промелькнуло вослед, исчезая...

...Простота - зеркало души. Хитрость - зеркало душонки...

Был у него еще один вопрос, глупый: "Скажите, пожалуйста, это вы украли бриллиант в ювелирном магазине?"

- Прочтите...

Она спокойно - все спокойно - подписала текст и лениво потянулась за шляпой.

- До свидания, - попрощался Рябинин.

- Не за что, - ответила Калязина.

- Как?

- Извините, мне показалось, что вы сказали "Спасибо за визит".

И пошла к двери.

Пораженный Рябинин - не словесным фокусом - смотрел ей вслед... Спина, темная спина. Палевая, воздушная кофточка была мокрой от пота. Равнодушная Калязина... Да весь допрос она потела от страха! Она, это она украла бриллиант и погубила Пленникову. Остается лишь доказать.

И з  д н е в н и к а  с л е д о в а т е л я. Все-таки Калязина опять ушла от правосудия. Пока нет доказательств. И все-таки она неумная.

Я все больше убеждаюсь, что нет людей плохих - есть люди неумные. И все больше прихожу к мысли, что умная личность всегда добра. Когда слышу, что такой-то умен, но плохой человек, я уже знаю, какие качества приняли за его ум: способности, или хитрость, или знания... Но только не ум! Ум - явление социальное и положительное. Он понимает в жизни те сокровенные тайны... Пусть не понимает - их, может быть, и самому умному не понять, - но хотя бы догадывается, хоть чувствует, и уже это делает его добрым. Ибо, прикоснувшись мыслью, допустим, к тайне смерти, как потом можно ненавидеть какого-нибудь человека, может быть, того самого, к которому завтра эта тайна прикоснется уже не мыслью, а своим подвальным холодом? Да жалеть нужно его, их, людей. А всякая доброта из жалости.

Поэтому я все больше убеждаюсь, что нет людей плохих - есть люди неумные. Всем плохим, что есть в человеке, он обязан собственной глупости. Или так: всем плохим в себе человек обязан глупости. Ну прямо афоризм.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Д о б р о в о л ь н а я  и с п о в е д ь. Если бог меня не убережет и ваши старания, товарищи правоведы, увенчаются успехом, прошу эту исповедь приложить к протоколу допроса. Я знаю, как вы допрашиваете. Теперешним следователям не до исповедей, вы не Кони и не Плевако. А у преступников всех времен и народов есть одно желание - выговориться, чтобы его поняли. Не думаю, чтобы на юридическом факультете был семинар на тему "Исповедь преступника". Поэтому и пишу.

На коленях Петельникова лежала не то сумка, не то портфель без ручки, не то громадный бумажник из темно-кремовой кожи с десятком молний, секущих ее вдоль и поперек.

- Из крокодиловой. - Инспектор перехватил его взгляд.

- Не зеленая же, - усомнился Рябинин.

- Крокодил пожилой.

- Интересно, что может лежать в такой шикарной сумке?

- Доносы, анонимки, подметные письма... Света понравилась Лиде?

- Говорит, что хорошая девочка.

Лишь бы не выдать, что Лида с ним уже не говорит, кроме необходимых в быту слов, окатанных и холодных, как утренняя галька. Рябинин сжал губы и посмотрел на Петельникова с напускной веселостью. Губы, глаза и слова не выдадут, да вот пишут в романах, что темнеет лицо...

- А тебе она как? - Этот вопрос инспектор задал другим тоном и с другим интересом - не о человеке, не о внешности, не об одежде. Он спрашивал о ее показаниях.

- Тут надо подумать, - лениво сказал Рябинин.

- Давай подумаем, - уж совсем вяло согласился инспектор.

Они давно обо всем передумали и теперь хотели сопоставить свои догадки.

- Нам бы найти свидетеля, - начал издалека Рябинин.

- Продавцы ничего не видели. - Инспектор отвел себе роль человека, который сомневается.

- Но магазин был полон людей.

- Нам неизвестных.

- А вот Светлана Пленникова рассказала, что одна женщина примеривала аметистовые бусы.

- Там многие примеривали кольца.

- Но эта женщина стояла рядом и могла видеть преступницу.

- Могла, да ведь где взять эту женщину?

- Надо думать, - предложил следователь.

- Надо, - согласился инспектор.