Долгое прощание

«Я читал эту писанину, которая якобы является признанием бедной, несчастной женщины, недавно покончившей с собой. Подлинник это или нет, но это написано душевнобольным человеком. Я полагаю, что „Джорнал” поместил это письмо из хороших побуждений, несмотря на содержащиеся в нем бессмыслицу и противоречия, перечислением которых не буду вам докучать. Написано ли это письмо Эйлин Эд или нет, установят мои сотрудники совместно с работниками моего высокоуважаемого коллеги, начальника полицейского управления Питерсена. Если это написано ее рукой, то я должен вам сказать, что рукой не твердой и отнюдь не в здравом уме. Несколько недель назад несчастная нашла своего застрелившегося мужа плавающим в крови. Представьте ее шок, отчаяние и чувство полного одиночества, появившиеся в результате происшедшей катастрофы! И она последовала за мужем в страну теней. Если нарушить покой умершей, то что можно приобрести, кроме номера газеты, которая стремится увеличить свой тираж? Ничего, друзья мои, ничего. Давайте закончим на этом!»

«Джорнал» напечатал эту болтовню в дневном выпуске, и Генри Шерман, главный редактор, ответил на нее следующими комментариями:

«Окружной прокурор Спрингер сегодня утром был в хорошей форме. Человек со статной фигурой говорил звучным баритоном, который было приятно слушать. Деловыми данными он нас не утомил. Если мистер Спрингер пожелает убедиться в подлинности документа, то „Джорнал” с готовностью предоставит ему такую возможность в любое время.

Мы не ожидаем, что мистер Спрингер примет меры, чтобы снова начать расследование дела, закрытого с его санкции или по его указанию. Также мы не ожидаем, что мистер Спрингер, например, будет стоять на голове на здании муниципалитета. Как ловко сформулировал мистер Спрингер: „Что мы можем приобрести, нарушив покой умершей?” „Джорнал” предпочитает не столь изящную формулировку, а именно: „Что мы можем приобрести, если установим, кто был убийцей, с учетом, что жертва уже мертва? Конечно, ничего, кроме справедливости и правды”».

Около двух часов мне позвонила Линда Лоринг.

– Не называйте никаких имен, пожалуйста! – первым делом предупредила она. – Я только что прилетела с Севера. Там кое-кто пришел в ярость по поводу того, что напечатано в «Джорнал». Для моего еще законного мужа это был тяжелый удар. Бедняга плакал, когда я уходила. Он вылетает для представления отчета.

– Как это понимать «еще законного»?

– Не будьте таким глупым. В виде исключения отец дал согласие. Париж прекрасное место, где можно без шума развестись. Я скоро буду там. А если у вас осталось хотя бы немножко разума, то вы должны уехать отсюда и возможно дальше.

– А что со мной будет в противном случае?

– Это уже второй глупый вопрос. Вы никого не введете в заблуждение, кроме самого себя. Знаете, как охотятся на тигра?

– Откуда мне знать?

– Привязывают к колу козу и прячутся поблизости. Для козы это довольно неприятно. Вы мне нравитесь, Марлоу. Мне не по себе от мысли, что вы будете козой. Вы приложили так много усилий, чтобы вести себя достойно – с вашей точки зрения.

– Я очень тронут, – ответил я. – Но если я подставлю горло и мне его перережут – это все-таки будет мое горло.

– Не стройте из себя героя, скотина! – воскликнула Линда. – Если некто, кого мы оба знаем, предпочел стать козлом отпущения, то вам не следует брать с него пример.

– Я хочу пригласить вас на бокал вина, если вы немного задержитесь в Штатах.

– Лучше пригласите меня в Париже! Осенью Париж прекрасен.

– Это я тоже с удовольствием сделаю. Весной там, наверно, еще лучше, правда, я там не был и точно не знаю.

– Если вы и дальше будете так себя вести, то и не узнаете.

– До свидания, миссис Лоринг. Желаю, чтобы вы нашли то, что хотите.

– До свидания, – холодно сказала она. – Я всегда нахожу то, что хочу. Но как только найду, то уже больше этого не хочу.

Линда положила трубку.

Остаток дня прошел бесцветно. К вечеру я поел и отогнал свой «олдсмобиль» в круглосуточную мастерскую, чтобы проверить тормоза. Домой я приехал на такси. Улица, как обычно, была пустынна. Я не спеша поднялся по лестнице. Вечер был теплый, немного душный, ветви деревьев на холме не шевелились. Я отпер дверь, немного приоткрыл ее и остановился. В доме было темно и тихо, но у меня появилось чувство, будто кто-то там есть. Возможно, чуть скрипнула пружина или я смутно увидел что-то белое, а возможно, мне показалось, что в доме холодно. Может быть, я почуял запах человека, либо просто у меня сдали нервы.

Я боком сошел с веранды в сад и спрятался в кустах. Ничего не происходило. Света в доме не было, никто там не двигался, во всяком случае, я ничего не видел. На поясе у меня висела кобура с пистолетом. Это был полицейский короткоствольный пистолет калибра 9,65 миллиметров. Я вынул его, но это меня не ободрило. Кругом царила тишина, Я пришел к выводу, что видел привидение.