Долгожданный любовник

Он обхватил ладонью один из своих пистолетов.

Хорошая ночь, чтобы разобраться с этим делом. Более того, сейчас его шанс заполучить ее для себя, спасти от любого выпавшего на ее долю наказания за то, что невольно помогла и поддержала врага. И, возможно, обстоятельства несправедливого приговора расположат ее к врагу и спасителю.

Его глаза на миг закрылись, и он представил ее в своей постели.

Когда Кор снова поднял веки, Фьюри открыл заднюю дверь седана и протянул руку кому-то внутри. Когда брат выпрямился, из машины была вытащена Избранная… и взята под обе руки, Бойцы поддерживали ее с двух сторон и вели по направлению к зданию.

Кор приготовился к броску. Спустя столько времени, словно пролетела целая жизнь, она еще раз оказалась в пределах его досягаемости, и он не собирался зря тратить этот подаренный судьбой шанс. Не теперь… не тогда, когда ее жизнь так явно висела на волоске. И он одержит победу… угроза ей породила в его теле невообразимую силу, а ум стал настолько остр, что одновременно преисполнился возможностями атаковать и оставался совершенно спокойным.

Как бы то ни было, ее конвоировали всего двое мужчин… и еще одна женщина, которая не только казалась безоружной, но и не всматривалась в окрестности так, словно не была обучена или не намеревалась оказывать сопротивление.

Он был более чем достаточно силен, чтобы справится с тюремщиками своей женщины.

Он уже приготовился прыгать, как сильный, ледяной порыв ветра донес запах его Избранной. Этот мучительный аромат, присущий лишь ей, едва не сбил его с ног…

Мгновенно он распознал изменение.

Кровь.

У нее было кровотечение. И что-то еще…

Он неосознанно переместился поближе. Его фигура вновь приобрела материальную форму и вес на расстоянии всего каких-то трех метров от нее, позади отдельно стоящей пристройки.

Он понял, что она не была заключенной, которую ведут в тюрьму или на казнь.

Его Избраннойбыло трудно идти. А те воины с осторожностью поддерживали ее; даже с оружием наготове, оглядывая окружающую территорию в поисках признаков нападения, они были нежны с ней, как с самым хрупким бутоном.

С ней неплохо обращались. Она не была отмечена следами побоев или рубцами. Пока троица приближалась, она взглянула на одного мужчину, затем на второго и заговорила, словно пыталась их в чем-то переубедить… так что, по правде говоря, совсем не агрессия придала тем мужчинам сосредоточенный вид.

По сути, это был тот же ужас, что почувствовал он, учуяв ее кровь.

Сердце Кора заколотилось еще быстрее, его разум пытался придать смысл происходящему.

А затем он вспомнил кое-что из собственного прошлого.

После рождения мамэн избегала его, Кор был брошен у приюта в Старом Свете и предоставлен собственной судьбе. Среди немногочисленных нежеланных, большая часть которых имела физические дефекты, как и он, Кор оставался почти десятилетие… вполне достаточно для того, чтобы навсегда сохранить воспоминания, полученные в этом печальном, одиноком месте.

Достаточно долго, чтобы вспомнить, что значит, когда одинокая женщина появляется у ворот, ее впускают внутрь, а затем она кричит часами, иногда днями… перед тем как произвести на свет, в большинстве случаев, мертвого младенца. Или случается выкидыш.

Запах крови тогда давно был весьма специфический. А этой ночью холодный ветер принес точно такой же.

Его нос учуял запах беременности.

Впервые в своей жизни Кор услышал от себя звук полнейшей агонии:

— Славная Дева в Забвении…

ГЛАВА 34

Мысль о том, что в Колдвелле находились члены с’Хисби наполняла Треза желанием собрать свои манатки, прихватить брата и рвануть прочь из города.

Пока ехал со склада в «Железную маску» в его голове плескалось столько дерьма, что он вынужден был заставлять себя думать о поворотах, на которых нужно свернуть, знаках «СТОП», у которых надо остановиться и о том, где припарковаться, когда подъехал к клубу. А затем, заглушив мотор «X5», он просто сидел за рулем и глазел на кирпичную стену своего клуба… наверное, где-то с год.

Чертова метафора, но у него все валилось из рук.

Не то чтобы он не знал, насколько подводил свой народ. Ну и что? Ему было насрать. Он не станет жить по старым обычаям. Жизнь, что он вел сейчас, принадлежала лишь ему самому, и он отказывался позволять данному при его рождении обещанию, заключать, его, взрослого, в клетку.

На-ка выкуси!

С тех пор, как Ривендж сделал доброе дело века, спася задницы Треза и его брата, для него все изменилось. Им с АйЭмом приказали присоединиться к симпату за пределами Территории, чтобы отработать долги, и это «насильственное» погашение стало его билетом в один конец, выходом, который он искал. И хотя Трез сожалел, что втянул в это АйЭма, в конце концов, и братцу пришлось отправиться с ним, а это стало еще одной частью идеального спасения, в котором он сейчас жил. Отлучение от с’Хисби и вступление во внешний мир стало откровением, первым восхитительным вкусом свободы, где не было ни протоколов, ни правил и никто не дышал ему в спину.