Доля-не-доля (СИ)

   - И не надоело тебе дурёх слушать? - отчего-то обозлилась Ирма. - Хуже старухи. Нужно узнать свежие сплетни - у Дежки спросите.

   - Ты же подруга мне ... - в голосе девушки зазвенели слёзы. - Кабы сговор только счастье сулил, стала бы я о тебе переживать.

   - Нечего переживать, - Ирма хрупнула яблоком, помолчала и застенчиво добавила: - Хорошо всё у нас. Куда ни посмотрю - Нарут перед глазами. Вчера бусы лазурные подарил. Носи, говорит, сердечко моё ...

   Дежка завистливо вздохнула, но потом с заботливой опаской сказала:

   - Ты бы свою мать поворожить попросила ... Правда, болтают много о нём.

   - Мамоньке до нашей любви что снега на вершине Горы, - обидчиво ответила девушка. - Живи, дочка, радуйся ... Только это и услышала.

   - Так, стало быть, ты спрашивала её о Наруте? - оживилась Дежка. - Значит, сама чуешь ...

   - Да что я чуять-то должна? - повысила голос Ирма. - Почему вокруг да около ходишь? Говори прямо, в чём дело. Ну же!

   - Хозяйкин избранник он ...

   - Хо-о-озяйкин? - потрясённо протянула Нарутова невеста. - Хозяйкин, значит. Уж не сама ли она это тебе сказала?

   Девушка сердито толкнула ногой короб с грибами. Кувыркнулись чрез край крепенькие шляпки, рассыпались по траве. Так и Ирмино хорошее настроение рассыпалось, обидчивым удивлением на душу легло.

   - Хочешь - верь, хочешь - нет, - зачастила Дежка. - Только в прошлом году поссорился он с отцом, на Ледащее болото убежал. Там и нашли его. Работник ювелира первый увидел, что Нарут с девкой среди топи целуется. Она вся сверкала, как монисто. Вскрикнул тот работник, девка прозрачной стала и исчезла. Нарут как помешанный три дня был, еле выходили. Назад его поволокли - ядовитая ящерица откуда ни возьмись выскочила. И прямо на грудь к мужику, который парня тащил. Твоя мать ему зелье готовила и отчитывала. Но не спасла. Сказала, что это Хозяйкин гнев.

   - Дурацкие выдумки. Зачем Нарут Хозяйке? Она же старая, как Гора-защитница ... Как весь Благословленный край. Почему мне лента со двора ювелира досталась? Почему не Хозяйке? Эй, Хозяйка, попробуй, сними с меня ленту-то!

   Девушка захохотала, но не весело и беззаботно, а яростно, сверкая серыми глазами, рассерженно багровея.

   Дежка испуганно за грудь схватилась, да нет амулетов, отдала она их за спасение сестры. Взмолилась:

   - Ирма, перестань! Тебе хорошо, твоя мать - Хранительница. Защитит. А мне каково? И так уж ...

   Подруга и сама испугалась. Склонила голову, повинилась. Примет ли Край её покаяние? Мамонька-то веником разок-другой огреет, это точно. Но отчитает нечаянную беду. На минуту Ирма забыла о цене слова, расчувствовалась. Больше не будет.

   Загомонили вдруг листья, ветер травяные пожелтелые вихры взъерошил.

   Солнце будто тучей румяный бок прикрыло.

   Зябко стало.

   - Ой, Дежка! Смотри, какой ореховый куст!

   Подружка недоумённо вытаращилась на лещину:

   - Откуда он взялся? Не было здесь никакого куста. Сколько раз ходили ... Не за три же дня вырос?

   - Какие орехи-то! Крупные, словно яйца перепелиные. Давай пособираем. Твоей сестрёнке на радость.

   - Лучше не подходить к нему. Не бывает такого, чтоб за несколько дней куст вырос, зацвёл и заплодоносил. Да ещё чтоб орехи вызрели. Идём, Ирма, домой идём ...

   А из-за бархатистой с сизым налётом листвы, из-за размашистых веток с ореховыми розетками вышла незнакомая девка. Разодетая, куда там щеголихам из городища. Тонкая в поясе, что трёхлетний стволик черёмуховый. И белокожая, как снежная кукла, которую ребятишки зимой лепят. Из-под рыжих кудряшек задиристо смотрели разные по цвету глаза - синий и золотисто-карий. Красивая девка, одногодка им, но отчего так страшно-то? Холодные мурашки по коже забегали, а потом колотун напал. Открылся девкин яркий роток, и загрохотал в небе дикий смех. С ужасом девушки узнали голос Ирмы. При ясном солнце и одиноком облачке ревело, надрывалось в хрустальной синеве:

   - Эй, Хозяйка, попробуй, сними с меня ленту-то!

   И эхо швыряло раскаты над пригнувшимися макушками деревьев.

   Подруги на колени упали, закрыли уши руками, газа зажмурили. А как стихли вопли - никого у ключика лесного уже не было. Исчез и ореховый куст. Ветер зло обрывал лиственное золото, выстилал багрянцем тропинку. Короба на заплечные ремни и - скорей, скорей домой. А вслед уже летели косые струи сердитого осеннего дождя.

   В избе темно, как поздним вечером. Мамоньку опять где-то носило. Ирма с неудовольствием подошла к дровам возле печки. Вот досада-то. У Эльды полешки вспыхивали сразу, как только в натруженный чёрный зев ложились. А теперь вот с кресалом да лучиной возиться надо. Так и есть - дыму полно, а огня нет.

   - Фу-у ... - девушка ладошками замахала. Потом всмотрелась в сизые крендели и ленточки.

   Ой, будто стол свадебный ... С блюдами широкими, братинами высокими. А цветов-то, цветов ...

   И вдруг исчезло всё. Дым густым туманом обернулся. А туман - лесом дремучим.

   И выходит из леса зверь-чудище. Поднимается на задние лапы, вот-вот бросится.

   Замерло сердце, потом стукнуло два раза. И меж ударами Ирма увидела: не зверь, старуха косматая к ней тянется.

   А горло меж тем так сдавило, что ни вздохнуть, ни выдохнуть.