Долина Колокольчиков

– Я тоже создал такой, минуточку! – возмутился Берти. – Правда, у меня он получился прямо подо мной, то есть между нами с Хьюго. Поэтому, когда артефактор понял, что почему-то до сих пор не стал лепёшкой и осторожно открыл глаза, чтобы разведать обстановку, то увидел в двадцати сантиметрах над собой мою расплющенную о прозрачный щит физиономию. Воплей было-о-о-о… Причём неясно, кто орал громче: перепуганный Хьюго, абсолютно не врубающаяся в ситуацию Фрея, матерящийся Морган или Элайяна, выглянувшая из своего кабинета и уже красочно расписывающая, что и куда она всем нам завтра вставит…

Морган хохотнул и поднял бокал:

– За Элайяну.

– За Элайяну, – поддержала я, уже знавшая историю леди-ректора, однажды ступившей на тёмную тропу своих желаний и, к сожалению, ушедшей по ней слишком далеко, чтобы суметь вернуться.

– За Эл, – Берти вздохнул.

Черты его лица смягчились, взгляд, казалось, обратился куда-то в прошлое, а губы тронула нежная улыбка. После короткой паузы он усмехнулся:

– Знаете, а ведь…

Голден-Халла явно хотел рассказать ещё какую-то историю, может быть, более грустную, но всё же светлую – это было видно по его глазам, – но тут Моргана неожиданно, непредсказуемо, непредвиденно прорвало.

Он вдруг взял и бахнул своим фужером об стол – чудом не разбив его, – и, резко встав, обвинительно ткнул пальцем в сторону Берти.

– Даже не вздумай!!! – рявкнул он так внезапно и громко, что мы с Голден-Халлой аж подскочили вместе со стульями.

Полное непонимание было написано на лице сыщика, когда Морган ни с того ни с сего начал жёстко его отчитывать.

– Даже не вздумай, – повторил он, – сейчас впадать в депрессию, кататься по полу, рыдая, или что-то такое! Не любил ты её, вот не надо ля-ля, так что даже не смей раскрывать варежку на эту тему!

У меня отвисла челюсть.

– Ты просто мечешься, как дурацкая белка, потому что впервые в жизни потерял кого-то настолько близкого, – продолжал Морган. – Но не надо приписывать прошлому то, чего там не было! Возносить свои чувства к Элайяне на пьедестал только потому, что она в ответ не может покрутить пальцем у виска, а твоей дурацкой романтичной душонке вечно требуется повод для великих чувств. Всё это – бред! Последний раз говорю: хватит биться в этой тихой истерике, ясно?! Ещё раз услышу твой скулеж об Элайяне – этими самыми руками тебя убью, чтобы не мучился!

Во время этого монолога лицо Берти вытягивалось всё сильнее. Он выглядел максимально сбитым с толку и честно несколько раз пытался прервать речь Гарвуса, но тот говорил так яростно и так бурно жестикулировал, что ободок чуть не слетал у него с волос. Остановить этот поток ошарашенному Голден-Халле было не под силу.

Но в комнате имелась ещё и я.

– Морган! – кое-как отойдя от шока, воскликнула я. – По-моему, Берти…

– Молчать! – гаркнул Гарвус, переводя указующий перст на меня.

Жесть как я вздрогнула.

– Ты согласна со мной?!

– Я, э-э-э…

– Согласна или нет? Глобально?! – Его глаза сверкнули, желваки заходили на скулах. – Мы должны разобраться с этим сейчас, больше тянуть нельзя! Говори, Тинави!

Честно говоря, я не ожидала, что Морган в принципе способен на такое бурное проявление чувств. Но, готова поспорить, не только выпитое вино стало тому причиной. Было видно: кому-кому, а Гарвусу его собственные слова до пепла важны. Он явно долго молчал, и вот – щеколду сорвало, и теперь эту дверь так просто не закроешь.

Я посмотрела на Берти. Тот явно пребывал в шоке от происходящего и молча таращился на друга, внезапно открывшего в себе талант обвинителя.

– Я согласна, – кивнула я. – НО! – На сей раз уже мой палец ткнул в сторону начавшего было торжествовать Гарвуса. – Я сейчас говорю не о Берти, потому что ни праха по-настоящему не знаю его ситуацию, а, как ты и попросил, глобально. Так вот, глобально люди только тем и занимаются, что наделяют прошлое неким волшебным и недостижимым золотым сиянием, а потом опускают руки, думая, что раз там что-то упущено, что-то зрело, но не сбылось, то в будущем им вообще ловить нечего. В итоге этот грёбаный пессимизм становится оправданием для того, чтобы вообще ничего не делать. И дико бояться конца, да. Так что: долой романтизацию прошлого.

– Вот! – вскричал Морган. – Она согласна со мной, Голден-Халла! Ты идиот!

Я вспыхнула:

– Я же ясно сказала, что я не про Берти!

– Тем не менее твои слова полностью отражают происходящее и вступают в противоречие с его точкой зрения!

– Да не хочу я ему противоречить!