Долина Колокольчиков

Я достала из сумки свой маленький дорожный аквариум с осомой: овальный и удобный, с тонкой ручкой. Бедная волшебная трава не ожидала, что её снова будут использовать в такой холод. Несмотря на толстое стекло, на светящихся зелёных травинках уже появилась изморозь, и я шёпотом, смущаясь Берти, пообещала своей лампе полив всякими полезными эликсирчиками по возвращении домой.

– Только не вянь, ладно? – погладила я гладкий бок аквариума.

И мы пошли вдоль лыжни. Лжехохотун-сигнальщик ещё трижды сбивал нас, однако его хрипы всякий раз становились всё одобрительнее и одобрительнее. Мы точно были на верном пути.

* * *

Лыжник нашёлся в горной расщелине.

Если бы не сигнальщик и след, мы бы ни за что не обнаружили пострадавшего – настолько она была глубокой.

Крича – «Помощь здесь, потерпите!» – мы кое-как умудрились спуститься, чудом сами ничего не переломав. Лыжник в ответ только постанывал, заставляя ледяные мурашки бегать у меня вдоль позвоночника: насколько сильно он ранен? Сможем ли мы помочь ему? Наконец мы добрались до бедняги. Выглядел он далеко не так плохо, как можно было ожидать.

Физиономия у него оказалась молодая, неожиданно лукавая, кожа покраснела, а на ресницах и бровях осели кристаллики снега. Пострадавший тяжело дышал, не спеша открывать глаза. Никаких видимых ранений я не заметила. Лежал он тоже довольно ровно, спокойно.

Я перебирала немногочисленные лечебные зелья, которые нашлись в сумке, а Берти пытался разговорить незнакомца.

– У вас что-то болит? Вы можете шевелить пальцами ног? Рук?..

Лыжник лишь кивал.

– Здесь так пустынно, – продолжил Берти. Он наколдовал шар тёплого света, но не слишком горячий, и теперь водил им вдоль тела лыжника. – За несколько часов мы не увидели ни намёка на поселения. Что же вы здесь делали?

– Наслаждался роскошным катанием, вашу ж мать! Что, неясно, что ли, слепцы?!

Выбранный эликсир так и выпал у меня из рук. Какая… неожиданная реакция на спасение.

– Но про «пустынно» – это вы бред несёте! – пронзительно продолжил незнакомец. – Я тоже так думал, но до вас явился ко мне тут ещё один тип, спаситель хренов! И не спас, урод, чтоб ему башку гули болотные отвинтили! Постоял и ушёл! Спрашивается, что у него с мозгами?! А вы что стоите? Лечите меня, хмыри!

Мы с Берти растерянно заморгали.

– А он как-то мотивировал отказ спасать вас? – Я честно попыталась сохранить нейтрально-дружелюбную интонацию.

Человеку плохо, человек проголодался, испугался и замёрз. Дыши, Тинави, не ори на него в ответ, будь выше этого.

– Сказал, что я недостоин спасения! Что он, дескать, специально искал меня тут: какая-то гребаная птица увидела днём моё падение и сообщила ему. Но он, псина недорезанная, увидел меня своими глазами и не вдохновился! Заявил ещё: мол, спасибо скажи, что я тебя убивать не буду! Так ещё и на лыжную палку мою наступил, ублюдок!

– Так, знаете, для лечения вам в первую очередь надо заткнуться, – перебил его Голден-Халла и сложил пальцы в заклинание Тихой Дрёмы.

Лыжник начал орать что-то ещё, начинающееся на букву «ё», но уснул, не договорив.

Берти повернулся ко мне:

– Если на предыдущего спасателя – и что-то мне подсказывает, что я знаю, кто это был, – вылился такой же ушат помоев, я не могу осуждать его за отступление… Ну. Почти не могу. Давай вытащим этого парня отсюда, поставим на лыжи и спустим под гору. Что называется, в добрый путь.

– А ты ещё меня злой называл.

– Я был молод и глуп, но эти полчаса всё изменили. Прости.

Мы осторожно подняли бесчувственное тело и потащили наверх. Делать это пришлось при свете звёзд, которые, хвала богам, наконец-то показались на небе: тащить и пострадавшего, и фонари было бы просто невозможно.

Уже когда мы оказались наверху, я вдруг заметила кое-что странное в нашем лыжнике.

– Э-э-э. Берти.

– Что? – пропыхтел детектив.

– Мне кажется или у него из-под мантии торчит… хвост?

Сыщик остановился как вкопанный. Посмотрел вниз. Тихонечко застонал.

Ибо хвост действительно был. Лисий, шикарный, пушистый.

– Тинави, – Голден-Халла понизил голос до шёпота. – Помнишь, я вчера рассказывал тебе о травкёрах? О той неприятной нежити с лисьими элементами?

– О нет, – сказала я.

– Клади его. Быстро. И сваливаем.

Но мы не успели опустить нашу ношу и тихонечко ретироваться – ничего-ничего, раз он и так мёртвый, то и без нашей помощи оклемается, – как лыжник резко открыл глаза.

Они у него оказались ярко-оранжевые, с вертикальными звериными зрачками.

– Эй, хмыри, я забыл спросить: а травяного ликёра у вас нет?

В общем-то, тут мы его и уронили.

С лыжника слетела шапка, обнажив два лисьих уха на макушке. Мы отшатнулись в разные стороны. Травкёр визгливо расхохотался, поднялся на ноги и раскинул руки в стороны.

– Ха! – сказал он. – Чтоб вы сдохли!

А потом нацепил лыжи и как ни в чём не бывало покатил прочь.

– Нас только что прокляли, как я понимаю? – Я напряжённо повернулась к Голден-Халле.

– Да, – кисло подтвердил он. – Вот так и спасай людей…

– А насколько сильны проклятия травкёров, напомни, пожалуйста?