Долина Колокольчиков

– Одно слово: затворник! – бойко встрял второй охотник по имени Крафи. – Только нежитью своей и интересовался.

«Ну, я бы скорее удивился, скажи они, что он был местным заводилой… – подумал Берти. – Хм. Всегда в капюшоне. Может, он бывший преступник, убийца, поэтому скрывал лицо? Его погоня за нежитью слишком уж маниакальна. Он просто любит убивать? Или он раскаивается, пытается замолить страшный грех, потому и отдал всего себя этому грязному делу? Или и то и другое сразу, хм…»

Вслух Голден-Халла спросил:

– А где именно жил Голат?

– Да в пещере у Медового луга: говорим же, отшельник истинный. И как он там не мёрз ночами!

Крафи заговорщицки наклонился к сыщику:

– Но ты туда не ходи, чужестранец! После того как Голат уехал, её как будто что-то охраняет.

«Идеально. Ещё одна теория подтверждается».

– Школьники как-то раз устроили себе проверку смелости в этой пещере, так потом их Кайла еле привела в порядок!

– А что с ними случилось?

– Нервное потрясение! – со значением сообщил Крафи и завращал глазами. – Что-то их там так перепугало и прокляло, что у них зубы стучали несколько дней подряд, а ещё они все сыпью покрылись. Некрасиво было.

– Больше никто в ту пещеру ни ногой, – степенно подытожил Лоччо. – Не стоит наглеть, вот как мы рассудили. Не наше дело, с какими тёмными силами этот Голат договор заключил. Нам он пользу принёс, а потому не будем его попрекать и в его бывший дом соваться. Он всю опасную нежить в округе перебил, за что ему спасибо огромное.

– А вот и не всю! – возразил Крафи. – Князя Нежити он так и не выследил.

– Так его, может, и не существует вовсе, – Лоччо развёл руками.

Берти подобрался.

– Что за Князь Нежити?

– Ой, чужестранец, это лучше старуху Майру спрашивай. Никто, кроме неё, о нём никогда не слышал, может, она и выдумала его. А ты, Крафи, головой подумай. – Лоччо повернулся к товарищу и недвусмысленно постучал пальцами по виску. – Да если б Голат Князя и отловил, мы б откуда о том узнали? Он нам что, докладывался, что ли, кого, где и как упокоил?

– Да уж таким бы похвастался, думаю! Не нам, так Майре – с ней одной Голат изредка беседовал, она большая путешественница прежде была да собирательница сказок, много о нежити знала. А она уж весть бы по деревне разнесла! Хоть из дому давно не выходит, а болтливым языком своим всюду дотягивается!

– А где я могу найти Майру? – спросил Берти и, получив адрес, отправился прямо туда.

* * *

Майра была слепой и согбенной, прожитые годы оставили рунопись морщин на её коже, но память старухи оставалась ясной. Прежде чем пустить Берти в избу, она потребовала, чтобы он наклонился к ней. «Хочу посмотреть на тебя», – проскрипела Майра и, как паук, пробежалась пальцами по его лицу: ведь слепые смотрят руками.

– Князь Нежити, да… Был такой, – вздохнула она, усевшись в кресло-качалку и накрыв колени лоскутным пледом. – Когда я была ребёнком, о нём многие знали, и некоторые – встречали. Матушка моя его как-то раз видела: была полнолунная ночь на макушке лета, и она шла на Лютиковую гору, чтобы собрать там целебный мох. И вот идёт она меж сосен, луна выходит из-за туч – чу!.. А на поляне стоит юноша. Высокий, темноволосый, осанистый; в егерском костюме, в перчатках с обрезанными пальцами и с луком за спиной. Точь-в-точь человек, но глаза – что красные угли, кожа белее снега, и будто багряное сияние исходит от него при свете луны. И горечью от него так и веет, ей-ей, на луну сейчас завоет, будто волк какой. Заметил он её, отругал за то, что она одна в такой путь ночью отправилась, развернулся и быстро пошёл прочь. А матушка ещё долго ему вслед смотрела, шелохнуться боялась: как-никак, мертвец…

У Берти быстрее забилось сердце. На парадном, маслом написанном портрете в Долине Колокольчиков Хегола был изображён именно так: в кожаном костюме, перчатках и с луком за спиной. Это вполне может быть Тофф!

– А почему его назвали Князем Нежити, госпожа Майра? Он управлял другой нежитью?

– Нет, милок, не было такого. Князем его из-за красоты да из-за щедрости княжеской прозвали: ни разу ни на одного человека не напал, пусть и мертвяк. А что касается другой нежити, так наоборот: говорили, он её ловит и ест, чтобы силой её напитаться.

Голден-Халлу против воли слегка передёрнуло.

– Ох. Получается, людям он никогда не приносил зла?

– Да, никогда! И тихий был, что овечка: все, кто его видели, сами на него натыкались. И поэтому я Голату, отшельнику нашему, что лет двадцать назад у нас тут рядышком поселился, сразу сказала: не нужно Князя Нежити выслеживать. Нехорошее это дело – убивать того, кто человеку не вредит, пусть хоть трижды сердце его не бьётся.

– А Голат что ответил?

– Согласился со мной.

– А как думаете, в теории он мог бы выследить Князя?

– Думаю, да. Вот только Князь, говорю, уже давным-давно исчез, лет восемьдесят о нём ничего не слышно… То ли и на него управа нашлась, то ли покинул Седые горы, то ли сам решил прекратить свои муки.

Берти задумался.