Долина кукол

– Все продумано. – Она перешла на шепот. – Босс организует так, что Мэлу сделают некое выгодное предложение где-нибудь на Востоке. Какая-нибудь очень известная фирма. Я уговорю его туда поехать. А там Босс все устроит – ну знаешь, как это делается, – его застукают c какой-нибудь девкой. И все, я получаю развод.

– Нили, да как ты можешь!

– А что мне, по-твоему, остается? На прошлой неделе я намекнула на развод, и знаешь, как он на это отреагировал? Разревелся, как мальчишка. Хныкал, что не может жить без меня. Представляешь, какое занудство? Мне нужен человек, c которым можно было бы посоветоваться, опереться на него, а вовсе не такой, который сам норовит усесться мне на шею. А c Мэлом мне светит одно – что я залечу, и уж тогда-то он от меня не отстанет, никуда не поедет, даже в Нью-Йорк.

– А откуда у тебя уверенность, что он примет предложение той фирмы?

– Уговорю. Скажу ему, что, если у него дела пойдут хорошо – я имею в виду работу, – я приеду к нему, подпишу контракт на Бродвее, родим ребенка, будем жить в Нью-Йорке, ну всякое в этом роде.

– Ты правда уедешь?

Нили посмотрела на нее c удивлением:

– Из Калифорнии? От всего этого? Ты в своем уме? Да я тут карьеру сделала. Еще одна картина – и я стану настоящей звездой!

– Но ведь можно стать звездой и в Нью-Йорке, на Бродвее.

– Звездой на Бродвее? Очень надо! Детский лепет на лужайке. Да в кино ты сразу становишься знаменитым на весь мир. Знаешь, что в Лондоне смотрят мои картины? Только представь себе это! Меня знают в Лондоне! Один фильм – и я буду в десять раз известнее какой-нибудь Хелен Лоусон. Опять же c кинозвездой обращаются совершенно иначе. К твоим услугам все, что хочешь. Я помню, как Хелен приходилось ехать в Нью-Хейвен в поезде наравне c остальными, переодеваться в какой-то грязной раздевалке. Боже ж мой, да у нас в студии любая грим-уборная роскошнее грим-уборной театральной звезды. У меня у самой грим-уборная больше квартиры Хелен на Парк-авеню. Здесь, если ты дорогой товар – а я и есть дорогой товар, – все перед тобой в стельку стелются. Я вот только обмолвилась Боссу – мы все зовем так мистера Бина. Он такой славный старикашка… прямо прелесть, и говорит c тобой словно отец родной. Я ведь никогда не знала своего отца. Ну так вот, я только обмолвилась, что хочу сбросить вес. Боже ж мой, знаешь, что он сделал? Велел встроить в мою грим-уборную сауну и нанял для меня персональную массажистку. И оплачивают все они. А если мне нужно куда-то идти – ну на премьеру, например, – мне присылают машину c шофером и предоставляют выбор мехов и платьев. Босс сказал, что, если моя следующая картина окажется таким же хитом, как и две первые, они заключат со мной новый контракт – здорово увеличат жалованье, может, даже до двух тысяч в неделю.

– Это и вправду большие деньги, Нили.

– Ха, у Джонсона Харриса считают, что я могу требовать больше. В сущности, считают они, я вправе настаивать даже на двух c половиной тысячах. И наверное, так я и сделаю. Мне ведь достаточно только щелкнуть пальцами. Босс сказал, что через год мне следует купить собственный дом на Беверли-Хиллз. Это более престижно.

– А ты не хочешь немножко поэкономить?

– Зачем? Я теперь ничего не боюсь. И знаешь почему? Потому что у меня есть талант, Джен. Там, на Востоке, я этого не понимала. Я думала, танцевать и петь может каждый. Но когда я работала над второй картиной, я обнаружила, что могу и играть. Ты видела, как я там плачу. Между прочим, без всякого глицерина. Просто режиссер объяснил мне мою роль, описал ситуацию, в которую попала героиня, и я сумела проникнуться. Я по-настоящему там плакала.

– Я тоже плакала, – кивнула Дженнифер, – когда смотрела. Была на просмотре на прошлой неделе.

Нили распростерла руки и c чувством произнесла:

– Я без ума от всего этого. Этот город просто создан для меня.

Вернулся Мэл.

– Лекарство сейчас будет. Доктор Холт одобрил идею.

Он сел рядом:

– Хочешь посмотреть какой-нибудь фильм сегодня, Нили?

– Не могу. В шесть утра я должна быть на ногах. Завтра цветные фотопробы.

Он задумчиво смотрел на воду:

– Мне-то рано вставать не надо. Это сидение здесь сводит меня c ума.

По дороге домой Дженнифер думала о Мэле. Ей вдруг пришла в голову мысль, а что Тони о ней думает? Может, и она ему надоела. Если его не утвердят на роль, она настоит на возвращении в Нью-Йорк. В радиопередаче он может участвовать и там. Но его, конечно, утвердят. Она знала это наперед. И ей придется торчать здесь. Пройдет немного времени, и он станет относиться к ней так же, как Нили к Мэлу, – если это уже не произошло. Его партнершами будут известные актрисы, и молоденькие актрисочки будут толпами гоняться за ним. До каких же пор она сможет это терпеть? Ведь ей уже почти двадцать семь, скоро ее возраст станет заметен.