Дело в том, что наш баронет начинает выказывать некоторый интерес к нашей прелестной соседке. Не вижу здесь ничего удивительного. Человеку деятельному, привыкшему к обществу, здесь очень одиноко, к тому же мисс Стэплтон – женщина весьма привлекательная. В ней есть что-то экзотическое, она словно огненная мулатка, только что приехавшая из тропиков. Да, не устаю поражаться тому контрасту, который представляет мисс Стэплтон к своему хладнокровному, если не сказать бесчувственному брату. Но мне иной раз кажется, что он сдерживает себя, в его груди порой бушует неистовое пламя, это чувствуется. Мистер Стэплтон имеет огромное влияние на свою сестру. Когда она говорит, то все время посматривает на своего брата, словно испрашивая у него разрешения, разрешается ли ей сказать то или это. Но, думаю, что относится он к ней хорошо. Он, конечно, немного суховат в общении, у него даже лицо несколько суровое и рот упрямый, с волевыми складками, что говорит о решительном характере. Знаете, я полагаю, вам, как физиономисту, было бы интересно понаблюдать за ним. Очень любопытный типаж.
В первый же день приезда сэра Генри в Баскервиль-холл мистер Стэплтон пришел навестить его, а на утро следующего дня вызвался показать нам то место, где, согласно легенде, нашел свой бесславный конец жестокий Гуго Баскервиль. Нам пришлось пройти несколько миль, прежде чем мы оказались в таком угрюмом и мрачном месте, что сразу невольно поверишь – тут и не такое может приключиться. Мы нашли небольшую тропинку, которая шла по открытой, поросшей травой и кустарником, поляне, в центре которой возвышались два громадных серых валуна. Макушки у них стали острыми от постоянных ветров, отчего валуны очень походят на подгнившие клыки сказочного чудовища. Все место, я должен вам сказать, в точности совпадает с описанием в манускрипте. Сэр Генри с любопытством оглядывал его и не один раз спросил мистера Стэплтона, действительно ли тот верит в возможность вмешательства потусторонних сил в судьбу людей. Он старался выглядеть беззаботным, тон беседы выбрал легкий, но в голосе его сквозила серьезность. Стэплтон отвечал крайне осторожно, но было ясно видно, что он сказал меньше, чем хотел, и что он не выскажет своего окончательного мнения, поскольку щадит чувства баронета. Он рассказал о нескольких подобных же случаях, когда семьи страдали от вмешательства неких злых сил, после чего и у меня, и у лорда Генри осталось впечатление, что он разделяет бытующее здесь общее мнение.
Возвращаясь назад, мы остановились пообедать в Меррипит-хаузе. Вот тогда-то сэр Генри и познакомился с мисс Стэплтон. Как только он ее увидел, то сразу почувствовал к ней симпатию, и я не сильно бы преувеличил, если бы сказал, что она ответила ему взаимностью. После нашего возвращения домой он часто заводил разговор о мисс Стэплтон. С тех пор не проходит и дня, чтобы он не встретился с мистером или мисс Стэплтон. Сегодня мы вместе обедаем здесь, а сэр Генри уже поговаривает, что неплохо бы нам сходить к Стэплтонам в гости на будущей неделе. Собственно говоря, любой бы посчитал такой союз наиболее удачным, но мистер Стэплтон, видимо, относится к этому делу совсем иначе – знаки внимания, которые сэр Генри оказывает его сестре, вызывают у мистера Стэплтона крайнее неудовольствие. Я не раз замечал, с каким раздражением он наблюдает за ухаживаниями сэра Генри. Я понимаю, мистер Стэплтон сильно привязан к своей сестре, если она уйдет, тому станет совсем одиноко, но нельзя же все-таки быть таким завистником и эгоистом. Брак с сэром Генри открывает перед мисс Стэплтон блестящее будущее, и вставать на его пути было бы просто нечестно. И, тем не менее, я просто уверен – он не желает, чтобы маленький роман между сэром Генри и его сестрой перешел в любовь. Поглядели бы вы, на какие только ухищрения он не идет, лишь бы не дать им возможность остаться вдвоем. Да, кстати, ваша просьба не давать сэру Генри выходить из дома одному день ото дня становится все менее выполнимой. Печально, но если я и впредь буду стараться в точности выполнять данные мне инструкции, дружеское расположение ко мне сэра Генри может вскоре смениться откровенной неприязнью.