Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе

Вот так рассеялась одна из наших маленьких тайн. Как видите, хотя бы в одном месте трясины, в которой мы очутились, прощупывается дно. Очень хорошо. Теперь, по крайней мере, мы знаем, почему Стэплтону не нравились ухаживания сэра Генри за его сестрой. Вот, оказывается, даже такая подходящая партия, как баронет, может вызывать недовольство. А теперь я перехожу к другой нити, вытянутой мной из запутанного клубка событий, к тайне ночных рыданий и загадке заплаканного лица миссис Берримор, а также к причине ночных хождений дворецкого в западное крыло здания. Можете поздравить меня, мой дорогой Холмс, а заодно сказать, что я, как агент, не разочаровал вас, и что оказав мне доверие и прислав меня сюда, вы ни секунды не пожалеете об этом. Я все выяснил, и для этого мне потребовалось всего лишь одна бессонная ночь.

Я говорю “бессонная ночь”, хотя на самом деле мне понадобились две ночи. Правда, первая прошла впустую. Мы с сэром Генри просидели в его комнате до трех часов утра, но так и не услышали никаких звуков, если не считать мелодичного перезвона часов на лестнице. Наша тоскливая засада закончилась тем, что мы заснули в своих креслах. Однако должен сказать, что эта неудача не охладила наш пыл, и мы добросовестно попытались выследить Берримора на следующую ночь. Итак, мы снова расположились в комнате сэра Генри и закурили, предусмотрительно уменьшив свет лампы. До чего же медленно тянется время в ожидании! Просто невыносимо. Мы подогревали себя мыслями о будущей погоне, пока, наконец, нас не охватил охотничий азарт. Часы пробили сначала час, потом два, и он начал потихоньку улетучиваться. Мы уже стали в отчаянье подумывать о том, не перенести ли нашу охоту на следующую ночь, как вдруг из коридора донесся легкий шум. Мы встрепенулись и, молча переглянувшись, поднялись с кресел. Нервы наши были напряжены чрезвычайно. Прошло несколько мгновений, и мы явственно услышали крадущиеся шаги. Они прошуршали мимо нашей комнаты, и вскоре замерли вдали. Баронет осторожно открыл дверь, и мы отправились следом за ночным ходоком. Тот уже вышел на галерею. Коридор был окутан темнотой. Крадучись, мы прошли в противоположное крыло здания, и успели как раз вовремя – впереди мелькнул силуэт идущего на цыпочках высокого мужчины с черной бородой и покатыми плечами. Остановившись у той же самой двери, он приоткрыл ее, и вошел в комнату. При этом пламя его свечи метнулось и осветило часть коридора. Мы испуганно прижались к стене, но человек не заметил нас. Вот он скрылся в комнате. Мы направились за ним, старательно пробуя каждую половицу. Хотя мы и шли босиком, но высохшие доски пола все равно еле слышно поскрипывали под нами. Мне казалось невероятным, что этот звук оставался незамеченным никем, кроме нас. Но то ли преследуемый нами был, в самом деле, глуховат, то ли он был слишком увлечен своим делом, но только посторонний шум не привлек его внимания. Когда мы, наконец, приблизились к двери и заглянули в нее, то увидели фигуру мужчины, склонившегося у окна со свечой в руке. Его бледное, напряженное лицо было прижато к стеклу. Именно в таком положении я и видел его в прошлый раз.

Мы не разрабатывали планов погони, но баронет оказался человеком, для которого решительные действия являются наиболее естественными. Он вошел в комнату. Берримор, увидев его, отпрянул от окна. Он стоял перед нами, раскрыв рот от изумления и дрожа всем телом. Его темные глаза на бледном, похожем на маску, лице, были охвачены ужасом. Некоторое время он растерянно смотрел на нас.

– Что вы здесь сделаете, Берримор? – спросил его баронет.

– Ничего, сэр, – от волнения Берримор едва мог говорить. Пламя свечи плясало в его руке. По стенам комнаты метались длинные тени. – Я просто стоял у окна. Я каждую ночь хожу и просматриваю, все ли они запреты.

– На втором-то этаже?

– Я сказал, все окна, сэр. Значит, и на втором тоже.

– Послушайте, Берримор, – сурово заговорил сэр Генри, – вы не уйдете отсюда, пока не выложите нам всю правду. И в ваших собственных интересах говорить её. Рано или поздно, мы вытрясем из вас всё. Итак, мы слушаем вас. И не лгите! Так что вы делали у окна?

Дворецкий беспомощно оглядывал нас. Вид у него был невыносимо жалкий. Умоляюще прижав руки к груди, он заговорил:

– Но я же не сделал ничего дурного, сэр, я просто стоял у окна со свечой в руке – вот и все.

– А зачем вы стояли у окна?

– Прошу вас, сэр Генри, не спрашивайте меня ни о чем, не спрашивайте. Клянусь вам, что это не моя тайна, я ничего не могу сказать вам. Если бы это касалось только меня и никого больше, я ни секунды не колебался бы с ответом.

Внезапно в голову мне пришла странная мысль. Я взял свечу, оставленную дворецким на подоконнике, и медленно произнес:

– Должно быть, он подавал кому-то сигнал. Давайте проверим.