Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе

Шерлок Холмс посмотрел на меня и искренне рассмеялся – он был в отличнейшем настроении.

– Мой дорогой Уотсон! Когда я доем вот это, четвертое по счету, яйцо, я расскажу вам всё, абсолютно все. Ситуация прояснилась окончательно после того, как мы нашли вторую гантель…

– А какое отношение к делу имеет гантель? – перебил я Холмса.

– Уотсон, вы меня удивляете. Уж кому-кому, а вам-то, я думал, известно, что все дело именно в гантели. Ну, полно вам, не стоит так убиваться, – сказал он, увидев мою погрустневшую, физиономию. – Между нами говоря, о значимости гантели не догадывался ни сам инспектор, ни этот феномен сыска в образе практикующего сельского детектива. Одна гантель! Уотсон, вы можете себе представить человека, который занимается гимнастикой с одной гантелей? Скажите как врач, что произойдет с этим горе-спортсменом через полгода тренировок? Искривление позвоночника. Ужас, Уотсон, чистый ужас!

Разговаривая, Шерлок не переставал жевать. Наверное, оттого, что вид у меня был несколько смущенный, глаза Шерлока горели весельем. Наличие отменного аппетита у моего друга объяснялся успехом проведенного расследования. Я хорошо помнил, что когда ум Шерлока был занят распутыванием сложнейших загадок, он мог не спать, и не есть сутками. В подобные аскетические дни Холмс худел, черты лица его становились еще острее, а фигура тоньше. Наконец, он покончил с едой, закурил свою любимую трубку и, откинувшись на спинку дешевого гостиничного кресла, начал повествование. Точнее, это было не совсем повествование, так как Холмс перескакивал с одного на другое, то отклоняясь от основной темы, то снова возвращаясь к ней. Я бы назвал рассказ Холмса размышлением вслух.

– Ложь, Уотсон, наглая, грязная и бесстыдная ложь, вот с чем мы столкнулись в самом начале расследования. С неё-то и нужно начинать. Все, что рассказал нам Баркер – плохо прикрытое вранье. Но выдумал он её не сам, в этом ему помогла миссис Дуглас. Следовательно, они оба лгут и лгут сознательно. Получается, что мы имеем дело с заговором. Отсюда первые вопросы, на которые нам предстоит найти ответы: зачем они лгут и почему так тщательно пытаются скрыть правду? Вот и давайте вместе с вами, Уотсон, попытаемся выяснить истину. Вы хотите спросить меня, почему я считаю их показания лживыми? Да потому что данные ими объяснения настолько грубо сработаны, что просто не могут быть правдой. Да посудите сами! Мистер Баркер тщится нас уверить в том, что преступник за одну минуту смог сделать следующее: снять с пальца своей жертвы два кольца, одно из них спрятать, а второе надеть на палец убитого, затем бросить на пол визитную карточку, после чего исчезнуть! Невозможно. Понимаю, Уотсон, что вы станете возражать мне, но при всем моем уважении к вашим аргументам я вынужден заявить, что кольцо было снято с пальца мистера Дугласа до убийства. По свече можно определить время разговора, который предшествовал преступлению, и он не был долгим. Нам много рассказывали о бесстрашии и мужестве мистера Дугласа. Как вы думаете, отдаст такой человек по первому требованию обручальное кольцо? Разумеется, нет. То есть, убийца оставался некоторое время в комнате. Он же и зажег лампу. Я совершенно уверен, что так оно и было. Мистер Дуглас был убит выстрелом из ружья, в этом нет никаких сомнений, только прозвучал выстрел раньше того времени, которое нам называют. Здесь, Уотсон, главное – определить точное время. Доподлинно известно, что между мистером Баркером и миссис Дуглас существует сговор. Но они же являются и главными свидетелями, подтверждающими, что слышали выстрел. В довершении всего я доказал вам, что кровавые следы на подоконнике принадлежат Баркеру. Он сам их там наставил, надеясь сбить со следа полицию. Признайтесь, что отпечатки с такими уликами дают нам все основания полагать, что Баркер и есть убийца, – Шерлок некоторое время молча попыхивал трубкой.