Долина золотоискателей

– Нет смысла в пустых мольбах, Грегори. Мы идем тренироваться – и точка. – Я говорю серьезно, но мне жаль Грегори. Мне жаль каждого, кто не исходил нашу долину вдоль и поперек, не искупался в реке и не вздремнул под кленом. А у Грегори еще и глаза чистые, как капли дождя, а наивности в сердце – с тихий океан. Такого стыдно мучить. – Но если ты сегодня посмотришь за Алтеем и покатаешься на нем, то сходим с тобой на ночевку на реку… Как-нибудь. – От восторга, который фейерверком взрывается на его лице, мне хочется зажмуриться. – Так, поменьше эмоций, это всего лишь река.

– А что тут такого? Во-первых, мне не придется возвращаться назад на своих двоих, а во‐вторых, ночевка звучит, как нечто невероятное! – Кажется, он сейчас подпрыгнет на месте и пробьет небесный купол головой. – Так, пошли-пошли тренироваться! Чего же ты встал, Франческо?!

И Грегори, сорвавшись с места, бежит в загон с лошадьми. Даже стоя у себя на крыльце, я слышу удивленное ржание Рея и Алтея. Конечно же, этот хитрец принес с собой немного яблок. Он всегда кормит моих лошадей сладостями и фруктами. Настанет день, и Рей не сможет взять ни один барьер, этот же день будет днем смерти Грегори. Конь сядет на ноги от ожирения. Я фыркаю и иду к нему.

И все же после предупреждений отца мне неспокойно. Я без понятия, как начать разговор о золоте, не спрашивать же в лоб об истинных мотивах Ридов. Если вдруг Грегори – идеальный шпион, он сразу заподозрит неладное и начнет водить меня за нос. Нужно быть хитрее. А это тяжело.

Конечно же, войдя в загон, я вижу, как Рей, продажная скотина, подставляет шею под ласки Грегори.

– Не знаю, кого я ненавижу сейчас больше. – Рей замечает меня, но пятерня, запущенная в гриву, мешает ему соображать. Я закатываю глаза и подхожу к Алтею. Вот кто всегда рад меня видеть, любимая животинка. – Давай, мальчик, они нам не нужны! – Алтей трясет головой и тыкается мордой в дверцу. – Сейчас-сейчас, только дам подзатыльник предателю.

И Грегори, и Рей вылупили глаза, не зная на кого падет кара. Сделать выбор оказывается просто: я замечаю на голове Грегори ненавистное кепи. Да, я знаю, он шел пешком по жаре, потом ехал с моей сестрой в телеге и стоял на нашем дворе, однако сейчас-то зашел в стойло. Мы четко договорились, что он не занимается глупостями на нашем ранчо и не носит тут свое барахло. Так что я сердито и с наслаждением срываю с него проклятое кепи, чем вызываю удивленный писк. Волосы, слегка переливающееся на полуденном солнце, кажутся ярче обычного. Луч падает прямо Грегори на макушку, превращая рыжие волны в пламя. Это снова похоже на момент с какой-то картины или строчку из стихотворения. Застыв, я успеваю даже посчитать, сколько пылинок танцует в наточенном солнечном кинжале… Я осознаю, что люди и животные, окружающие меня, – семья, лошади, горожане, Грегори, рабы, прислуга – неотъемлемая часть моего бытия. Я понимаю, что вновь задумался, а еще – что Рей облизывает мое лицо!

– Что ты удумал, наглая скотина! – Я отскакиваю под хохот Грегори. – Половину лица мне исслюнявил! Не видать тебе поблажек сегодня и яблок тоже! – Я вытираю щеку рубашкой и морщусь. – Чего ты беснуешься? Уже накормили яблоками, да? Ну ничего, они тебе еще аукнутся! – Я тыкаю пальцем в коня, потом в Грегори. – И тебе, между прочим, тоже.

– Да что ты говоришь! – Мои слова его совсем не впечатлили, выглядит он опять как придворный шут. – Кепи-то вернешь, Франческо?

– В городе отдам! А пока ее примерит мальчик, который заслужил носить только самое лучшее. – С этими словами я надеваю кепи на голову Алтея. Он даже не дернулся. Замечательный конь!

– Ну Франческо! Это мое любимое кепи! – возмущается Грегори, поглаживая гриву Рея.

Да что ты говоришь? Любимое? Мне-то не ври.

– Ладно, пошли уже, а то мы проторчим в стойле весь день, а вечером еще в поле нужно. – Я снимаю с Алтея кепи и под недовольным взглядом Грегори вешаю на ближайший столб. – Вечером заберешь! – Улыбаясь, я вывожу Алтея, пока Грегори выпускает Рея. Дружба дружбой, но я внимательно слежу, чтобы рыжий выскочка не получил копытом по лбу. Он ловит мой взгляд, и я притворно морщусь. – И бога ради, причешись уже!

– Да ты! Да я! – невнятно ворчит он себе под нос и пытается пригладить волосы. Ладно, там не все так плохо, как я пытаюсь показать.

Пока Грегори наводит красоту, Рей подходит и толкает меня в руку. Я седлаю обоих коней и открываю загон. Осмеливаюсь еще раз взглянуть на Грегори. Какой он все-таки странный. В наших местах такие добродушные чудаки долго не живут.

Но мне все равно отчего-то кажется, что Грегори намного сильнее, чем кажется.

* * *

– Твой конь скоро издохнет, Франческо!