Долина золотоискателей

Палка, которой Грегори изучал местную живность, выпала из его рук и стукнулась о камень. Он распахнул глаза, понимая, что наступила ночь. Сегодня звезд не видно из-за навеса облаков. Обычно на берегу их больше, чем в городе. Грегори знал – вещи, сокрытые от глаз, не перестают существовать. С такой верой и надеждой он относился и к порядочности своей семьи.

Ветер сегодня решил всех разогнать, поэтому Грегори направился домой, скрестив руки на груди и вжав голову в плечи. Идти недалеко. Каких-то пять минут, и он вновь окажется дома. Песок набился в ботинки, в уши надуло, рубашка отсырела от долгой прогулки. Еще не хватало нарваться на каких-нибудь ночных диких животных.

Показавшийся вдали дом с одним горящим окном не вызвал в нем радостных чувств. Грегори превратился в мотылька, что летел на тусклый свет керосиновой лампы. Разница между ними незначительна: оба, вероятно, обожгут крылья.

На мгновение он остановился. При виде дома – на три комнаты, с тонкой полосой дыма из трубы, разрушенным каменным крыльцом и пошарпанными оконными рамами – Грегори вдруг почувствовал с ним солидарность. Керосиновая лампа – что его душа. Не светит ярко, но не гаснет. Он знал, даже такое слабое пламя способно изменить многое.

– Грегори?

Его позвали – так ему показалось. Ибо скрип двери мог заглушить и оклик, и его мысли. Днем все было нормально.

В комнате, которая служила и столовой, и кухней, сидела матушка. В тусклом свете лампы разглядеть ее было практически невозможно, весь ее силуэт дышал магией и тайной. Матушка любила платья с пышными юбками – они напоминали ей о годах, когда она еще значилась одной из дочерей уважаемого, но беднейшего арендатора. Мнимые аристократы, задиравшие носы к небесам. Карманы их, увы, обычно пустовали, а слава от заслуг делилась между отцами, братьями, кузенами и всеми, кто не стеснялся бахвалиться одной лишь фамилией. Матушка не была такой. Длинные светлые волосы она всегда собирала в косу, лавандовые духи – то без чего она не появлялась на людях. Она сидела с ровной осанкой, смиренно клала руки на колени, редко смотрела собеседнику в глаза и постоянно улыбалась. Грегори всегда поражало, как, не меняя выражения лица, она демонстрирует разные эмоции. Ему хотелось быть похожим на маму. К счастью, она была только за.

– Не бойся, Грегори, отец и братья уехали по делам. – Нежный голос немного в нос позволил ему расслабиться. Значит, дома никого, кроме них. – Садись за стол. Ты голоден?

Он лишь покачал головой и уселся на стул.

– Матушка, мы скоро опять переезжаем?

– Скорее всего, Грегори… – не стала обнадеживать его она.

Он знал, что ничего не длится вечно: рано или поздно «дела» отца вновь усадят их в телегу и погонят по всей Америке. И вновь будут пустыни, поймы рек, города, деревни, долины, леса – все то, что осточертело Грегори. Захватывающие пейзажи лишь раздражали и вызывали отвращение. Красота, которой наслаждались другие, стала для него омерзительна. Он только-только привык к океану, а океан привык к нему. Возможно, его первый настоящий друг. Оставалось надеяться, что они пойдут вдоль восточного побережья и с ним не придется расставаться надолго.

Грегори оперся спиной на спинку стула и расслабил плечи. Матушка молчала, пребывая в своих невеселых мыслях. А он вновь не знал, что ему делать. Пойти спать до возвращения отца нельзя, вдруг придется спешно собираться в ночи, а Грегори не любил суматоху. Да и братья могли намять бока за очередной побег.

– Матушка, почему мы не можем быть как все? – тихо спросил Грегори. Ее взгляд с керосиновой лампы обратился к нему. Улыбка, легкая, до боли знакомая, расцвела в тусклом пламени. Грегори потерял надежду услышать правду. – Мы постоянно переезжаем с места на место. Нам постоянно не рады, спустя пару недель с нами никто не здоровается. Почему? Почему из города в город одно и то же?

– Потому что ничего не меняется. И люди, которые прибывают в город, и те, которые там живут. Если ты поступаешь одинаково из раза в раз, то и реакция на твои поступки не меняется, – мягко сказала она и посмотрела в окно. Там тьма. Как и дома. – Мне нравится морской воздух, Грегори. Он не так сушит кожу рук, дышится легче, чем в городах… Не хочу в пустыню.

– И мне тоже нравится океан…

Грегори опустил взгляд. Пара тарелок, столовых приборов, кусок хлеба и карты. Отца нельзя было назвать заядлым игроком, но дважды им выбивали окна за долги. Нет ничего плохого в карточных играх, все дело в отвратительных игроках. Колтону едва исполнилось десять, а он уже неплохо в этом разбирался, хотя его еще не звали за стол к взрослым. Смотреть разрешали. Скорее всего, сегодня отец опять проиграл. Грегори надеялся, что все разойдутся полюбовно и новых проблем не возникнет. Однако скрипящая дверь, качающийся стул и печальное лицо матушки призывали не обманываться. Их спокойное время в очередной раз ушло. Его ускользающие мгновения закончатся с прибытием отца и всем знакомой фразой «собирайте вещи».