Дом №12

Вся эта картина произвела на меня шокирующий эффект, но тут как бы в самый подходящий момент на дорогу выехала груженая бричка, со множеством чемоданов, ларчиков и коробок, да где еще сидел какой-то немец в стеганном тулупе и шапке, который, казалось бы, думал так: «Что ж, остаться ли, или же не остаться мне в Карлсруэ?»

В один миг бричка загородила кричащего человека и умчалась дальше, но вот странность: вместе с бричкой бесследно пропал и тот самый резаный гражданин, который за такой краткий миг никак не смог бы также быстро отпрыгнуть в сторону.

Эта сцена была поражающей, но вскоре я отошел от этого шока и, идя еще несколько времени до курильни, долго думал еще об том человеке. Почему он звал меня и голос его не было слышно? Как это так быстро он исчез и почему истекал кровью? Я несколько времени постоял на одном и том же месте, после чего направился в те самые ворота, но, обсмотрев весь тот внутренний двор, я не заметил ровно ничего, что можно было бы принять за человека.

Вот с какого происшествия, случившегося со мною и испугавшего меня, начался тот самый вечер, а теперь же продолжу повествовать его дальнейшую часть.

Итак, вскоре мое сердце немного успокоилось и я, вышедши из проулка, направил свои шаги к дому двенадцать, где уже меня ждало нечто желанное, и где я также намеревался в ту ночь помотаться порядочным образом. Я поднялся на ступени крыльца и стремительно пошел наверх, зная, что курильня уже открыта, и что даже там еще не собралось народу. Я быстро перешел залу и, собравшись с духом, вошел в черную дверь, где страшный страж хотел уже было преградить мне путь, но через миг узнал меня и учтиво отошел в сторону, что даже не удивило меня, а приятно изумило.

Я отдал ему поклон и в небывалом энтузиазме и вошел в нижнюю часть строения. Сбегая по лестнице мне даже удалось сказать несколько слов в рифму, хотя по стихосложению я всегда был нуль.

О здравствуй дом отдохновенья,

О счастья избранный оплот!

Прошу, позволь мне без мученья

Сыскать божественный приплод!

Таковое начало, как могло показаться любому из вас, явственно могло бы сказать об позднейшем удачном проведении ночи, но все случилось иначе.

Я спустился вниз, отыскал Тенетникова и крепко его поприветствовал, после чего отдал бумажку и принялся искать подходящее место. К моему удивлению, потребителей на сей раз оказалось весьма больше, нежели в предыдущие разы, то есть такое ощущение, что все они еще с того раза были здесь, и даже не уходили. Или что попросту были приклеены к своим постоянным местам.

Вскоре пришел Лев Борисович, пожелал мне приятного настроения в своем обыкновении и пригласил присесть меня куда я пожелаю. Я выбрал место на углу скамьи у стены, где было свободно и уютно, но пришлось припасть спиною к спине другого потребителя.

Снова вспыхнула спичка, снова «Смарагдовый змей» испустил едкое зеленое марево, и снова я погрузился в сладкий и томительный сон, где так приятно было ощущать себя в этих воображаемых мноюволшебных мирах, в этих столь желанных мною сновидениях. Вновь также разверзлись стены, как они разверзались и до этого, и вновь я стоял среди всего помещения, выбирая новый проход. Также я полагал, что все это расположение проходов только на деле выглядит так, но внутри же все меняется и опий создает фабулу на мой собственный вкус. Но это было всего лишь предположение, а на деле же этого я не знал.

Я выбрал один другой проход и направился к нему, аккуратно обходя потребителей, которые в свою очередь все также сидели на своих местах. Иногда я даже подумывал и о том, – можно ли было увидеться с кем-либо из них здесь, в своем сне, то есть ведь они же тоже курили опий, а значит также ходили где-то здесь, а может каждый из них также видел и сидящего на скамье меня.

Все это иногда прокрадывалось в мои мысли, но я никак не решался испросить это у Тенетникова и лезть в такие сокровенные тайны, хотя и сам вскоре после этого третьего курения начал обо всем догадываться.

Итак, вошедши в дверь, я увидел обычный деревянный коридор, но только он был весь покрыт мхом, листвой, какими-то дикими и экзотическими кустами, лианами и чрезмерно яркий дневной свет исходил из его отдаленнейшей части. Я направился туда, осторожно переступая между растительностью, как вдруг все это словно обрывалось и край коридора будто висел на лианах и находился на семь-восемь ярдов от земли.