Дом №12

Такой поворот дел произвел на меня колоссальное впечатление. Я стал думать: заключать ли мне вот уже как второй договор, стоит ли это все? Ведь один из них явно обманывал меня и не договаривал мне всей сути дела; второй и вовсе вызывал подозрение, так как сам он уже не весьма живой человек, однако проявляет благосклонность и даже злость не берет его. К тому же все это происходило в мире, во сне под опием, тогда как все события, происходившие в реальности, явно показывали, что имеют связь с этим миром, как я уже и написал вам об том. Я думал, думал, и решил согласиться, поскольку впечатлений от порции опия, во-первых, я не лишусь, во-вторых, ведь есть же в том резон, ведь не лишним же будет иметь, помимо Иисуса Христа, еще одного ходатая на Божьем суде.

– Что ж, – говорил я, – я ваш верный и преданный союзник. Какова же будет моя помощь?

– Эхва, друг вы мой, Иван Андреевич! – Восклицал он от немерного счастья. – Ведь вот радость-то нам теперь! Ведь вот нашелся же теперь заступник!

Тут он привстал и пригласил меня пройти за ним в еще одну дверь, находящуюся в этой же комнате, да только прикрытую занавесью и невидную в полумраке. Там была лестница вниз, по которой мы и пошли, а Арсюшкин, достав приготовленную свечу, зажег ее и принялся освещать нам дорогу, не забывая говорить суть всего дела:

– Так вот, благодетель наш, эта самая комната, в которой мы находились, есть по сути особая дверь, входить в которую должны лишь умершие, для того чтобы взойти на священнейший тракт очищения: то есть, грубо говоря, без этого самого тракта, умерший человек не сможет пройти свое посмертное испытание, которое ждет каждого умершего, для того именно, чтобы ускорить свое обращение в нетленную душу и вознестись в загробное царство.

– А какое же это испытание?

– А Бог его знает, у каждого свое.

– Ну а в чем же заключается самая сложность?

– Да в том, что Тенетников, зная это все и питая в злобной душе своей тайную неприязнь к нам, подсадил ко вратам этого самого тракта опаснейшего врага, который сжирает наши тела и вот уже какой год не дает нам пройти туда.

– Ну так может и не стоит трогать его? – Говорил я, как человек, который всеми чувствами и силами готов помочь в чем-либо несущественном или дать совет, но который сам никак не хочет быть помощником в том или ином деле.

– Нет, почему же не стоит? Вот уже который раз мы силимся согнать его, и все в пустую, но сегодня мы точно справимся, и все благодаря вам.

– А что если мертвец так и не испробует свое испытанье?

– Тогда он сможет попасть в загробное царство лишь только через несколько лет спустя смерти.

– Черт возьми, – думал я про себя. – А ведь малый-то – дурак!

– А что же это за опаснейший враг такой?

– А это вы сможете увидеть теперь же. – Отвечал он мне, и тут же пригласил меня войти вовнутрь другой двери, находящейся в самом низу подземелья.

Надобно заметить, что во все время разговора мы спускались вниз по каменной лестнице, идущей спиралью, где не было ни свечей, ни другого освещения, а потому лишь только свеча Арсюшкина освещала нам путь. Затем мы вошли в дверной проем, который преграждала нам большая железная дверь. Там, уже в совершенно хорошем освещении, я обнаружил высокий сводчатый потолок, длинный каменный мост с узорами и даже со средневековыми горгульями на его больших и мощных бортах. В конце моста находилась еще одна дверь, из-за который бил свет непереносимый. Под мостом виднелся бездонный обрыв, стены которого были усеяны рытвинами и торчащими отовсюду пластами скал и горных плит; также в сырости росло много грибов и мха.

В конце моста, перед самой дверью и на цепи сидело нечто, высотою в три моих роста, весом тысячью пудов, здоровенный и жирный тролль на манер скандинавского фольклора, с длинными ушами и складками кожи, с гнилыми зубами и острыми когтями. Вокруг него было немало человеческих костей и все было запачкано кровью.

Около моста также находилось человек семь мертвецов, но не таких хорошо одетых как мой мертвец, и не столь свежие и бодрые на вид, но все же принадлежавшие к одному сословию, прыткие, юркие, дразнящие тролля, кидающие в него палки, камни, убегающие от него, освистывающие его, прибегающие к нему, вновь кидающие палки, камни, и вновь убегающие.

– Вот он, – говорил мне Арсюшкин. – Наше лютое проклятье, которое посадил сюда нам на зло Тенетников.

– И как же вы хотите с ним расправиться?

– Уж как мы только не пробовали, но теперь есть способ совершенный. – Губы его задрожали в предвкушении, глаза загорелись, а улыбка и вовсе теперь не сходила с лица его.

– Какой же способ? – Спросил его я, между тем замечая, что многие из мертвецов подошли ко нам, начали с жаром говорить с Арсюшкиным, жать и ему и мне руки, бахвалясь чем-то и привезли наконец на железной тележке большую и тяжелую бочку.