Дом №12

Я уселся за стол и вскоре ко мне, как на самих облаках, подлетела прекрасная Афродита, жена моя. Она была так прекрасна, такая волшебная и сказочная, что мне даже грешно было опочить с ней.

– Впрочем, – думал я, – еще не известно, кто из них с Артемидой будет почище.

– Мой дорогой, – вопрошала она, – не болит ли твоя нога после ранения?

– Совсем чуть-чуть. – Ласково заметил ей я.

– Что у тебя с голосом?

– Я… хм, я захворал.

– Будь готов, мой хороший. Сейчас, как только вернемся, я залечу все твои недуги.

Сердце мое налилось предвкушением и я даже позабыл об том, что я на деле был вовсе не Арес, а Ваня Семечкин.

– Итак, дети мои, все ли вы собрались здесь? – Громогласно вопрошал Зевс.

– Все. – Отвечали все.

– Пожалуй, я начну. Объясните мне, что это значит? Вот эти все ваши тщетные усилия помочь людям и пробудить в них любовь и уважение к вам? Почему, вот уже который раз, я слышу от своего сынка, что люди на земле уничтожают очередную статую или культ, посвященный нам? Нет, этого я так оставить не могу, извольте, я всех покараю их за такую грубость. Но почему же вы, вы, ослы тупорылые так унижаете сами себя? Мне стыдно за вас, за своих детей, вы все придурки недоразвитые и даже ваша мать – дура, я теперь же снова повесил ее с наковальней, вон она там висит, и вы все в нее пошли такие твердолобые. Вместо мозга у вас оливковое масло, вместо сердца – даже говорить стыдно. Как вы все надоели мне, как я мечтаю всех прогнать вас отсюда. Всех вас я сильнее в стократ, и если вдруг вы решитесь противиться мне, я вас собственными руками зарежу как баранов, ей Богу. Ладно, последний раз я прощаю вам, теперь идем по списку. Сынок, бумагу мне!

– Вот пожалуйста, батюшка. – Говорил ему Гермес, протягивая свиток.

– Так, а, вот, значит, третьего дня коринфяне жаловались на неурожай тебе, Деметра, что ты сделала в свою очередь?

– Я, муж мой, послала им урожай. – Кротко отвечала его жена.

– А знаешь ли ты, что когда из ста хороших плодов один вышел гнилым, они обозвали тебя, мою жену, неблагодарной, мимо девяноста девяти хороших плодов?

– Нет, муж мой, не знаю.

– Словом, я уничтожил все их пажити, все дома их, наслал на них бурю и покарал их. Не будь ослицей, а будь Богиней, уважай себя, или мы с тобою побранимся.

– Хорошо, муж мой.

– Так, что дальше. Ах, вот, вчера, Афина, спартанцы требовали твоего покровительства. Что ты сделала им?

– Я, отец мой, вручила им в сердца мужество и они выиграли бой. – Отвечала мудрая и целомудренная богиня.

– А знаешь ли ты, что на следующий день они чуть было снова не проиграли, и в сердцах заметили, что, видимо Афина оставила их, и что если бы не их собственное мужество, то была бы страшная беда? Подонки, подонки! Гелиос!

– Да! Вот я!

– Сжечь всех немедленно после собрания! Гефест!

– Вот я!

– Сжечь всех ликийцев, а то вишь, хлеба им мало дают… Так, что там еще? Да все то же самое! Аргивяне взбунтовались, перестали молиться мне, Гермес, пиши, всех покарать! Всех!

– Да, отец мой, в-се-х, по-ка-ра-ть, покарать! Записал.

– Мидийцев поразить чумой, вызови сюда Гекату; киликийцев затопить водой, ибо их вера стала слабой, Посейдон, слышал? Дэлос спалить огнем, поскольку там два человека занимаются развратом. Крит уничтожить, потопить, ибо там была у них скупая жертва. Аттику засыпать снегами, вьюгою или бурей, поскольку нет там больше праведных людей. Беотию застлать засухой, ибо у них только одни просьбы, а толку с них – нуль. На Аркадию скинуть гору, потому что там не чтят меня так, как хотелось бы, на Эфес две горы, ибо там памятник Гере, выше чем мне. Трою сровнять с землей, ибо они возгордились своею славой. Пританей, Афины, Ахею, Фивы, черт возьми, да вы вообще отслеживаете, что у вас там происходит? Все попирают Богов и живут тем не менее счастливо. Вот ты, эй ты, Аполлон, вот что ты, осел, сидишь и брянчишь на кифаре своей, когда у тебя в Дэльфах Омфал забросали пометом?

– Я… правда что ли? – Отвечал Аполлон.

– Гермес, запиши, чтобы я потом надавал ему пощечин. Пошел вон Ганимед со своим успокоительным! Вот я тебя сейчас! Полетишь обратно у меня, чертов сын! Артемида!

– Да, отец мой. – Отвечала юная богиня.

– Ты хоть кроме купания и охоты хоть что другое умеешь? Да ты хоть мужу-то, дура, смогла бы стакан воды подать? Что ж, и брат твой отупел что ли? Одного Аида я только люблю, дай Я ему здоровья, чтоб он там их всех карал нескончаемо. Посейдон!

– Что, брат. – Томно отвечал Посейдон.

– Что ж у тебя там нимфы проституцией занимаются с героями? Ты смотри, брат братом, а бородишки-то я тебе поотрываю. Словом, всех покарать, всех уничтожить, без жалости и сочувствия! Чтоб знали, что здесь у всех я один защитник и покровитель!

Все были просто поражены и сидели как на похоронах.

– Сынок, что там еще? – Говорил уже спокойно Зевс.

– Вот еще бумажка, отец мой. – Отвечал ему совсем уничтожившийся в муху Гермес.

– Какая? Ах да, точно, а я и забыл! Сын мой! Сын мой! – Принялся он кричать на всю залу.

– Вот я! Вот я! – Отвечали ему с разных сторон.