Дом №12

– Что ж, – думал я, глядя не эту сказочную принцессу, – обнаженная женщина потирает свои груди и сидит на кушетке? Да чего же может быть лучше? Натурально я хочу эту владычицу.

Тут я хотел было снова пройти внутрь сквозь полупрозрачную занавесь, за которой я рассматривал ее все это время, как вдруг в парадные двери раздался стук, после чего в комнату вошел молодец в жандармской форме, с усами в аршин, с винтовкой и абсолютно патриотичной физиономией, которая бывает только у бравых ребятушек.

– Милостивая государыня моя-с, – так начал он чинно и построившись в струнку. – Как и полагается, спешу-с доложить вам, госпожа царица, что по адъютантской должности моей-с и обязанности должно делать мне рачительно-с, об готовности донести вам-с последние-с известия.

– Докладывай. – Сухо отвечала госпожа царица, а я же тем временем наблюдал за столь потрясающей сценой (подумать только, адъютант, и обнаженная царица тут же).

– Спешу-с доложить вам-с об задержании и скорейшем-с аресте двух виновных ослушников государевых, кое есть на деле-с ваше светлое превосходительство-с.

– Ну так что же они? Здесь что ли?

– Да-с, ваше высокоблагородие! – Бойко отчеканивал адъютант, силясь встать еще более в струнку.

– Ну так введи же их! – Скомандовала царица и приняла еще более непринужденную позу, а затем и вовсе раздвинула свои бедра.

– Потрясающе, Господи, в раю ли я? – Думалось мне тем временем, плотоядно рассматривая ангельскую царицу уже чересчур нагло.

– Ввести ослушников государевых! – Скомандовал адъютант, после чего четверо простых жандармов ввели в комнату двух связанных в руках людей. Оба были взволнованны, но затем, увидев какова была царица, чуть даже оробели и изумились как никогда.

– Встаньте же на колени, бездельники! Вот я вас сейчас палашом-то! – Зарычал на них адъютант, после чего те оба немедленно упали на них.

– Итак, признаете ли вы меня своей царицей? – Говорила царица надменно, все также сидя на кушетке.

– О, безусловно, царица наша! – Отвечали те двое, кланяясь ей в ноги.

– Что ж, тогда встаньте.

Оба встали, а царица приняла еще более знойную позу, чем там, с которой она наблюдала за присягой.

– А теперь честно ответьте мне: кто из вас двоих негодников желает обручится со мною и почить теперь же?

Тут уж и самый тон, принятый в обращении с монархами исчез совершенно. Вместо этого, один из тех двоих ослушников, а именно тот, что был и годом старше и внешностью солидней, сделал шаг вперед, быстро поднял руку и, лихорадочно и опережая своего товарища, сказал:

– Я, о царица!

Тогда царица в одно мгновение ока схватила со столика совершенно обоюдоострый крис, и, подскочив также быстро к дерзкому грубияну, кровожадно и стремительно вонзила клинок ему в самое сердце.

– Подлый и гнусный сладострастник, получи то, чего ты так алкал! – Говорила царица, провернув клинок в его сердце, так, что даже вся ее рука испачкалась кровью, после чего тот замертво упал, а царица обратилась к его товарищу. – Ты же, получаешь от меня в дар свободу и жизнь, за твое, о великий трезвенник, непостижимое воздержание.

Великий трезвенник, непостижимое воздержание которого заключалось в секундном опоздании от своего мертвого товарища, был бледнее смерти. Да я и сам стоял за занавесью весьма напуганный таким странным поворотом событий. Видимо, не дано мне в этом мире найти обоюдное согласие с какой-либо монархиней или богиней, а однако ж хорошо, что мое непостижимое воздержание оказалось еще выше тех двоих, иначе я и сам бы мог пасть замертво в этих хоромах.

– Это что еще там такое? – Гневно обратилась царица к адъютанту, а затем круто обернулась в мою сторону, прищуриваясь и присматриваясь в полупрозрачную занавесь.

– Что за черт! – Заверещал адъютант. – Стража, стража! Убийцы госпожи нашей проникли в ее хоромы!

Тут сразу же человек шесть вбежало в помещение и принялись панически искать убийцу, тогда как я сразу же кинулся обратно в общую залу, не желая помирать в столь ранний час. Но жандармы вдруг сообразили, где я мог находиться, после чего все кинулись за мною. Я бежал по коридору, а затем приметил, что забежал не туда, тогда как самый этот второй коридор также начал размножаться на множество ходов.

Где-то через несколько минут я предположил, что оторвался от них, после чего остановился и начал обсматривать окружающую меня обстановку, но вдруг один из жандармом, видимо тот, который весь путь бежал позади меня и всем своим видом он походил на офицера, резко схватил меня за шиворот моего сюртука и поволок меня обратно.

– Вот ты, проклятый шельм, вот ужо тебе будет, ослушнику! – Зловеще говорил он, и мое спасение, казалось, было обречено.

Но вдруг из-за тенька пред нами явился самый Арсюшкин, который держал в руке револьвер, один только Бог знает откуда взявшийся, быстро приложил дуло к жандармскому виску и спустил курок. Мощный выстрел положил жандарма на том же самом месте, а Артем Александрович тем временем быстро потащил меня куда-то.