Дом №12

– То есть они могли бы, получается, служить даже добру?

– Могли бы, но не думаю что станут теперь, поскольку они давно уже примкнули к силам Вельзевула, и на вряд ли отступятся теперь же от него.

– Ну а теперь-то вы, я чай не сильны будете справится с ним и с его войском?

– С кем? С Тенетниковым? Что ж, я думаю, теперь он с нами на равных. – Отвечал с чувством гордости Арсюшкин.

– Да, – думал я, – а ты, оказывается, та еще бестия. – После чего добавил в слух: – И что же, мой друг, вы будете с ним биться? Нельзя ли избежать этого?

– Увы, дорогой Иван Андреевич, этого никак нельзя избежать, поскольку зло непременно нужно пресечь. Но тем не менее, сейчас нам с вами нужно думать об захвате второй скрижали, поскольку ведьма может каким-либо тайным и хитрым путем послать к Тенетникову за подмогой.

– Сильна ли эта ведьма? Как мы сможем ее одолеть? Да и что собственно зависит от самого меня?

– Разумеется, что она не из слабых, поскольку силы зла позаботились об том, чтобы она охранялась как следует. Как мы сможем ее одолеть, вы спрашиваете? Что ж, не мудрено, однако и не так чтобы просто. На данный момент мы держим избу в оцеплении, но прорваться вовнутрь не можем, поскольку у ведьмы есть весьма сильные приспешники, нападающие на наши войска; впрочем вы и сами все сейчас увидите. Что же касается вас лично? Ответ здесь прост, вы – наш символ победы, наш талисман; ваше присутствие в войске укрепит боевой дух и поднимет всеобщее настроение. Впрочем, мы приехали.

И в самом деле, не успело минуть и четверти часа, как экипаж остановился и мы вышли в глухом лесу, по-видимому, недалеко от самого Ладожского озера, где было не то чтобы темно, а как-то тускло. Нужно же было еще идти сквозь маленькую чащобу по досочному настилу, и оказаться наконец в месте, потрясающим любое сознание. Вдалеке стояла эта самая изба и какие-то фонари горели вокруг некой нее, а дымчатая пелена так эффектно застилала всю площадь подле самого яра, на коем возвышалась это строение, что было очень жутко.

Самая же изба выглядела далеко не избой, а каким-то старым и трухлявым особняком из дуба, который располагался большим строением на всем яру и выходил многими окнами во все стороны леса и озера. Но эти самые окна, за которыми просвечивался свет, были изнутри закрыты ставнями, а каменная труба, один бок которой уже подкосился, также испускала клубы дыма. Была еще закрытая наглухо дверь, бельведер, на вершине которого кто-то передвигался и прятался, много мрачных кустарников и больше ничего.

Вокруг яра оцеплением располагалось десятка три-четыре солдат, все очень дюжие, с бородами, в самодельных доспехах и кирасирских доспехах, весьма усиленных, а также много стальных пластин, устроенных на броне как бы на подобии сарматовских панцирных доспехов. Мощные железные сапоги, железные поножи, такие же рукавицы, каски на подобии тех, что были у старинных европейских стрелков с пищалями, у которых задняя часть сходила плавно до самой шеи, да еще в них было встроено как бы рыцарское забрало с двумя металлическими окулярами и стеклами для просмотра.

Оружие их также походило на нечто нереальное: огромные палаши с уширенными лезвиями, одним которым можно было с легкостью разрубить человека пополам; были еще ножи и топоры, а также и мощные тесаки, но больше всего меня подивили их огнестрельные винтовки. Они были очень большие, мощные, увесистые, с широкими дулами, а самый патрон для этих винтовок был в три пальца толщиной.

Все они передвигались грузно, но когда надо было, то могли и ускориться, а также действовать маневренно. Оружием оперировали искусно, и действовали между собою как в разговоре, так и в бою на весьма милитаристический манер, то есть по-военному, все как в высшем командовании. Один такой вполне мог сойти хорошим оппонентом для тенетниковского охотника.

Оцепление состояло из бревенчатых перекрытий и столбов, из насыпей и траншей, то есть попросту в виде застав и баррикад, которые оцепляли совершенно ведьминский яр и несли на себе множество факелов и светильников. Все ополченцы периодически стреляли в сторону избы, а на встречу к ним также периодически выбегали зловещие существа, похожие на упырей из народных сказок, с которыми они быстро и люто расправлялись.

Мы подошли к самому главному очагу оцепления, где один из дюжих солдат, подошедши к Арсюшкину, вытянулся перед ним в струнку, затем отдал честь и уже потом только пожал мне руку, так, что мне даже пришлось чуть претерпеть от такого сильного рукопожатия.

– Знакомься, – говорил мне Артем Александрович, – это мой заместитель и во всем мне первый товарищ. Его зовут Перепонкин; вот это Бочонкин, наш главный разведчик, а это Печенкин, наш лучший стрелок, а вон там Прозвонкин, наш криптолог и тайнописец, а это вот передовой деятель, Догонкин, ну а с ним-то уж никогда не отступающий в бою, наш ветеран Солонкин.

– А очень приятно. – Отвечал я, а между тем видел, что боевой дух в отряде поднялся и все как-то чересчур приободрились и повеселели.

– Перепонкин, докладывай. – Говорил ему чинно Арсюшкин.