Дом 17 по улице Черч-роу

В те дни они ссорились, кажется, постоянно. Не то чтобы я была против. Теперь, когда они были сыты друг другом по горло, это был лишь вопрос времени, когда все придет в норму. Я активировала камеру в гостиной и включила звук. Я извлекала массу удовольствия из наблюдений за их ссорами. Когда в их отношениях начали появляться трещинки, злости в их перебранках стало заметно прибавляться. Приятно было наблюдать, как они рвут друг друга в клочья. Эта их последняя стычка могла, однако же, перерасти в настоящий апокалипсис. Я устроилась поудобнее, чтобы смотреть. Они кричали и нападали друг на друга. Острые словечки так и летали по комнате, отскакивая рикошетом от стен и потолка, пока не врезались в свою цель.

— Как ты меня назвал? — орала Сара на Отца, и лицо ее было перекошенным, уродливым и гротескным. Она схватила в руку вазу и швырнула ее со всей силы. Отец отшатнулся в сторону, и ваза разбилась об стену и разлетелась на куски.

— Я назвал тебя дешевой шлюхой с никудышным образованием, — повторил Отец так, словно она действительно не расслышала. — Как вообще я мог вообразить, что люблю тебя, это навсегда останется для меня загадкой.

— Ты любил меня? Не смеши. Единственного, кого ты любишь — кроме себя самого — это Кэти. У нас всегда были отношения на троих. Я, ты и она. Ты одержим ей. Ты только о ней всегда и говорил. Что ж, я вдоволь наслушалась. И я ухожу. Надеюсь, вы двое будете счастливы вместе.

Сара ушла не тут же. Она подошла вплотную к камере и, глаза в глаза, — точнее, глаза в линзу, — обратилась ко мне лично:

— Я знаю, что ты наблюдаешь, извращенная сука. Ты победила. Слышишь меня? Ты победила. Вверяю его тебе.

Не дожидаясь ответа, она крутанулась на каблуках и пулей вылетела из нашей жизни.

Вот и все. Отношениям пришел конец. Я получила Отца назад, и все должно было вернуться на круги своя. По крайней мере так я думала. Я и представить не могла, как скверно все обернется, — я была ослеплена радостью, ослеплена любовью. Но все шло к тому, что положение должно было стать хуже, гораздо хуже. Теперь я это знаю.

После ухода Сары я заговорила с Отцом и постаралась успокоить его.

— Все будет хорошо, Отец, вот увидишь. Она тебе не нужна. У тебя есть я.

Он ничего не сказал, просто начал шагать туда-сюда по гостиной, поднимая предметы, ставя их опять на место. Он выглядел старше и как-то мельче. Как будто Сара забрала с собой, уходя, часть его.

— Я могу присматривать за тобой. Я могу любить тебя.

Отец остановился.

— Что ты знаешь о любви?