Дом алфавита

Хрупкая женщина всегда говорила так, словно он был частью ее жизни. Она рассказывала о своей жизни, о своих радостях и печалях. Происходило много всего, чего он не понимал. Она говорила о странах, про которые он никогда не слышал, и людях — актерах, президентах и художниках, — о чьем существовании он и не подозревал.

Она редко оставляла его одного и уезжала в другие страны — домой она возвращалась с удивительными впечатлениями, напоминавшими сказку. Чудесную и приятную. Но она возвращалась — все остальное не имело значения. Скромная и внимательная, жизнерадостная.

И нежно гладила его по щеке.

Он привык к навещавшим его мужчинам. За долгие годы смягчилась их жесткость. Оставшись с ним наедине, они больше не хватали его грубо за руки и не шептали на ухо предостережений. Они стали лишь частью повседневной жизни. И они были очень разными.

Рябой стал ему другом. Не потому, что всегда вел себя дружелюбно, когда приходил в гости. И даже не потому, что всегда угощал его чем-нибудь вкусным, когда он бывал в его красивом доме. А прежде всего потому, что старик и широколицый никогда его не били, если рябой был рядом.

До сегодняшнего дня.

Ланкау был хуже их всех. Старик мог мучить его целый день, но искупал это другими качествами. А еще у него есть Андреа.

Решения принимал старик, а вот исполнял их Ланкау. В первые годы выглядел он мерзко: порой пустая глазница зияла в минуты ярости, когда он его наказывал. Какими бы ни были причины побоев, результат один: Герхарт Пойкерт перестал реагировать на все, что они с ним делали. И в целом с годами все это прекращалось. Удары стали мягче.

До этого момента.

Герхарт снова пересчитал гипсовые розетки, пытаясь отгородиться от слов. В соседней комнате старик уже давно не шевелился. Время от времени слышалось тяжелое, мерное дыхание, как будто он спал.

Постепенно эти трое редко стали бывать у Герхарта все вместе. Иногда они пели песни, хлопали его по спине, предлагали сигару или шнапс, который Ланкау разливал из своей трости или маленькой фляжки, всегда булькавшей в кармане его охотничьей куртки. В таких случаях они порой выводили его на прогулку по улицам или везли в гости к Крёнеру, или к старику, или даже в загородный дом Ланкау. Трое мужчин весело обсуждали дела. Постоянно сталкиваясь с неизвестным, Герхарт начинал считать и скучать по больнице. Как правило, в конце концов он тянулся к машине. Дружески поддерживая Герхарта под руки, его утихомиривали одной-двумя таблетками.

Герхарт Пойкерт, также известный как Эрих Блуменфельд, всегда принимал таблетки. В больницах, во время прогулок и в гостях. Где бы он ни находился, ему давали таблетки. Медсестры, санитары, эти трое мужчин или члены их семей.

Везде были маленькие шкафчики с таблетками.

Лишь однажды его привели туда, где были чужие люди. Петра пришла к ним и обняла его. На авиавыставке они оказались среди тысяч зрителей. Его напугали крики и шум огромной толпы, но выступление околдовало. На протяжении нескольких часов он не показывал пальцем и не шевелил головой, но в глазах читалось огромное удивление — зрелище затронуло нечто в глубине его души. Именно тогда он впервые за пятнадцать лет сказал хоть что-то. Когда наблюдал за истребителями, с ревом разрезавшими небосвод. Эту фразу он повторял, пока он не лег спать.

— So schnell[24], — звучали одни и те же слова.

Глава 45

День у Лорин выдался странный. Постепенно в ней крепло смутное ощущение, что она вот-вот доберется до того, что на протяжении долгих лет в их с Брайаном совместной жизни оставалось недосказанным. Пока Брайан беседовал с хрупкой женщиной в Штадтпарке, она убедилась, что ее собственная судьба была с ней каким-то образом связана.

И тем не менее это еще не все.

На посторонний взгляд казалось, что он встретился с той женщиной случайно и эта встреча непонятным образом переросла в конфликт и ссору. Но когда они прощались, оба так сильно волновались и их охватило столько эмоций, что Лорин не сомневалась: вскоре они увидятся снова. Она сцепила руки. Произойдет это при других обстоятельствах, подумала она.

Брайан расположился в отеле «Розенек» на Урахштрассе. Для Лорин он был отправной точкой, и там же она сможет с ним поговорить, когда придет время. С этой женщиной связано что-то еще. Нравится это Лорин или нет, но ей ужасно захотелось разузнать о ней побольше. Не за ее ли квартирой Брайан так долго наблюдал этим утром? Кто она? Как могло получиться, что женщина из отдаленного немецкого города — надо заметить, не очень молодая — так заинтересовала ее мужа? Где они познакомились? И насколько близко знакомы? Все это Лорин решилась выяснить. Здесь и сейчас.

Поэтому в следующие часы Лорин следила за той женщиной, а не за мужем.