Дом Безгласия

Мы перешептывались очень тихо, вряд ли кто-то в машине или рядом с ней мог слышать. Однако тут одна из дверей открылась; следом завыла сигнализация – или фары не выключили, или ключ зажигания не вынули. Шаги по гравию предупредили нас, что кто-то приближается к багажнику; судя по направлению звука – водитель. Он остановился; нас разделял тонкий лист металла, за которым я лежал в самой уязвимой позе.

– Дай монтировку, – в панике попросил я.

– Поменяйся со мной! – повторила Андреа.

– Некогда! Просто дай ее мне.

– Открываю! – произнес голос над нами, приглушенный слоем металла. Раздался щелчок, и крышка багажника приподнялась на пару дюймов. В щель хлынул слабый свет – достаточно, чтобы разглядеть длинный тонкий стержень недалеко от моей головы.

Монтировка.

Я схватил ее и спрятал под бедром, опередив Андреа.

Как раз вовремя – похититель поднял крышку на всю высоту. Черты его лица скрывала тень, тем не менее я рассмотрел, что мешка на голове не было.

– Наша остановка, – сказал мужчина. Голос незнакомый. Это не Коротышка. – Вылезайте, придется немного пройтись пешком.

– О’кей, – заторможенно ответил я и со стоном перекинул ноги через край багажника. Затем приподнялся и сел на бортик. Одну руку я держал за спиной, крепко сжимая монтировку. Оставалось не больше трех секунд, чтобы решить, хватит ли духу воспользоваться оружием. В голове словно проносились кадры фильма, сменяя друг друга. Моя жизнь в опасности. Жизнь Андреа в опасности. Жизнь моих родителей – тоже; не исключено, что они уже мертвы. Другого шанса может и не представиться, а сейчас в моем распоряжении крепкий металлический прут, о существовании которого этому похитителю неизвестно.

– Вылезай, маленький засранец. Ну и тупой ты, как я погляжу. Весь в свою мамашу.

Он не оставил мне выбора. Я уперся ногами в бампер, напряг нужные мышцы, схватил монтировку, размахнулся и хрястнул мужчину по плечу расплющенным концом. Он с воплем отступил на пару шагов, потирая больное место. Я выпрыгнул из багажника и ринулся вперед, снова занося для удара свое оружие, однако он как бы невзначай пнул меня в живот; я осел на землю и зашелся кашлем, не в состоянии вдохнуть. Меня замутило. Монтировка валялась на камнях, на самом виду.

Мужчина легонько стукнул меня по ребрам.

– Я ж говорил. Тупой, как и твоя мамаша. Пришло время платить за последствия.

Я напрягся в ожидании очередного удара или чего похуже, но мужчина развернулся, хрустнув гравием, и снова зашагал к машине. Я скорчился, держась за живот. Мужчина наклонился к багажнику и со злостью выдернул оттуда что-то обеими руками.

Андреа.

Он приподнял ее за волосы и швырнул на землю футах в десяти от меня. Андреа шлепнулась, как куль с мукой, и закричала, а затем извернулась, чтобы встретиться со мной глазами. Взгляд был холодным и отважным; я догадался, что проигрываю подруге в смелости. Она ждала действий. Однако я не знал, что предпринять; а если бы и знал, то где найти столько мужества?

Андреа разорвала зрительный контакт и попыталась встать на ноги. Похититель толкнул ее в поясницу; она снова упала, проехавшись щекой по камням. Он поставил каблук на то место, куда ударил ее, и надавил. Андреа застонала. Затем принялась орать и задергалась, безуспешно стараясь высвободиться.

Мужчина повернул ко мне голову – я рассмотрел его получше и убедился, что никогда раньше не встречал. Сплющенное лицо, плоский нос, неопрятные волосы.

– Пацан, сегодня нам нужен ты. А эту маленькую дрянь пришлось взять для подстраховки. Ты меня слышишь?

Он зажал коленями бедра Андреа, а руками обхватил шею. Я покосился на монтировку. Лежит очень близко. Очевидно, похититель совершенно меня не опасался, считая слишком трусливым или слишком слабым, чтобы оказать сопротивление. Я медленно отвел руку от живота и осторожно потянулся к инструменту.

Негодяй ухватил Андреа за шею обеими руками и сжал – судя по звукам, она начала задыхаться. Подруга ерзала под ним, отбивалась ладонями и лягала ступнями. Безуспешно – он превосходил ее физической силой и вполне мог убить. Я сомневался, что дело зайдет так далеко – по крайней мере этой ночью, – но сейчас было не до предположений.

Андреа давилась кашлем, уткнувшись в пыль и гравий, дрыгала ногами. Однако она явно слабела.

– Пацан, – окликнул меня мужчина, – твоя глупая мамаша когда-нибудь рассказывала тебе про тычинки и пестики? А может, на практике демонстрировала, как это происходит?

Мое сознание помутилось. Мозг закипел. Мир сузился, перед глазами пронеслись жуткие картины: мертвые родители с отрезанными головами; Андреа, изнасилованная и убитая, с отрезанной головой. А меня оставили в живых, чтобы я смотрел на них и потом с этим жил.

И я словно сорвался с цепи.

Схватив монтировку и держа ее так, будто она стала частью меня, я вскочил на ноги и стремительно бросился на противника. Я не кричал и вообще не издавал звуков; я аккумулировал энергию, забирая ее изо всех известных источников, и неизвестных тоже. И вкладывая в свою худую мальчишескую руку.