Дом Фауста

«Возвратился из странствий пропитанный горечью ветер.Снились Ване русалки, дыши, говорили, дыши.Родились у Агафьи красивые мёртвые дети,полежали немного и на дискотеку пошли.А случилось ещё – волкодав в волкодлака вцепился,превратился в шерифа, теперь ковыляет на двух.А в отверстой могиле сидит мореход-кровопийца,погрузивший ладони в набитый костями сундук.Под Кощеевкой снег серо-буро-малиновый выпал.Вышел кот в сапогах из портала на Старой Морской.А летучая мышь подружилась с болотною выпью.А уволенный паж заявился в притон колдовской

и гуляет на все, только всех-то раз-два и обчёлся…Жил на свете маркиз с погремушкою вместо башки;что ни день покупал на базаре шампунь и расчёску —типа есть голова, напрягите глаза, петушки».Я сидел, вспоминая смешные и грустные сказки,в старом кожаном кресле, пока за оконным стекломскарабеи толкали мерцающий шар тёмно-красныйнад поваленным лесом, над высохшим руслом стихов.

Подвал

Ниневия

«Остаются кротовые норы дневных сновидений…»

Остаются кротовые норы дневных сновидений,провалы казённых комнат,

огрызок яблока на потрескавшейся столешнице,неверный свет в забранном решёткой окне.Человек сидит в кресле, силится вспомнить, но что?Тополиный пух летит старику в лицо,мальчик чихает, мать ведёт его в зоопарк, смеётся.Но в их городке не было зоопарка,но мальчик рос в детском доме,но старик не видел своих настоящих родителей(и ненастоящих тоже не видел).Остаются ложные воспоминания,прозрачные стебли рук на подлокотниках кресла,сиделка, похожая на Мойру,

Танатос, похожий на санитара.Остаётся меланхолический бегемотв тополином пуху,пятнистая башня жирафа,чёрно-белые мячики панд.

«Они сидят, колени плотно сжав…»

Они сидят, колени плотно сжав.Их головы мерцают в лунных нимбах,тела на удивление прозрачны,там снег, поля, железная дорога,стремительные змеи поездов.Они сидят, в себя погруженынастолько, что выталкивают дубли

(так Архимед выталкивает водуиз ванны или что там у него).Всё происходит медленно и быстро:сначала ты пускаешь пузырив сосудах сообщающихся комнат,потом плывёшь по воздуху, идёшьедва ли не по головам сидящих.Они смеются (смех похож на клёкот),претерпевают ряд метаморфоз.То трилобита видишь ты, то крокус,то морду тигра, то павлиний хвост.

«Я был последним в списке кораблей…»