Дом корней и руин

«Те же свечи, которые Ханна зажигала для тебя сотни раз? – подсказал голос. – Ханна Уиттен, которая умерла двенадцать лет назад? Эти свечи?»

Прозвучал еще один вопль. Неужели больше никто не слышит? В памяти всплыли неприятные воспоминания о последнем разговоре с Камиллой. Я старалась подавить их, но уже не могла игнорировать, словно это был болезненный назревший гнойник.

«Ты хоть представляешь, как это странно выглядит, когда ты говоришь с ними? Со стороны кажется, как будто ты говоришь сама с собой. Ты выглядишь как сумасшедшая, Верити, как будто ты не в своем уме».

Вопли эхом разносились вокруг, и я тихонько всхлипнула, сдерживая слезы. В коридорах было тихо, я проверяла. Никто в доме ничего не слышал. Если бы это были призраки (если они действительно существовали), то другие бы их увидели. И услышали. Но никто ничего не видел и не слышал. Кроме меня. Это все только в моем воображении. Камилла была права. Я сумасшедшая.

«Дорогая Камилла!

Пока я пишу эти строки прямо перед рассветом, скрючившись на полу своей гостиной, за окном душераздирающе кричит мертвая женщина, и теперь я понимаю, что ты сказала мне чистую правду. Со мной действительно что-то не так. Я серьезно больна. Я чувствую, будто часть меня – невероятно важная часть – просто сломана. И я не знаю, можно ли это как-то исправить.

Я хотела доказать тебе, что я сильная и самостоятельная. Хотела стать такой, как ты, – хозяйкой своей судьбы и жизни, – но теперь, когда я все знаю, я не вижу никакого будущего.

Прошу, пришли помощь. Я знаю, что очень разозлила тебя, но я по-прежнему твоя сестра и прошу сжалиться надо мной. Я готова понести любое наказание. Только, пожалуйста, поторопись. Скорее.

Твоя сестра Верити».

15

Меня разбудил стук в дверь. Солнце ударило прямо в лицо, и я зажмурилась.

– Мисс Фавмант, завтрак, – послышался приглушенный голос из-за двери.

Завтрак? Утро. Сейчас было утро. Я размяла затекшие конечности и поморщилась, когда позвоночник и суставы захрустели от движения. Каким-то чудом мне удалось задремать, свернувшись калачиком за шторами, где я пряталась от ужасных существ, явившихся мне прошлой ночью. Вокруг были разбросаны незаконченные письма Камилле.

– Иду, – сообщила я лакею. В горле першило, будто я всю ночь кричала.

Может, правда кричала? Нет. Наверняка кто-нибудь услышал бы и зашел проведать меня. Кое-как доковыляв до двери, я приоткрыла ее на несколько дюймов и, прищурившись, выглянула в коридор.

Это был Алекс. Он заметно помрачнел, заметив мой помятый вид.

– О, Верити, с тобой все в порядке? Ты выглядишь нездоровой. Я думал… думал, что ты…

Поняв, что халат у меня распахнут, я поспешно завернулась в него, но Александр все же успел увидеть ночную рубашку. От беспокойного сна завязки на шее развязались и обнажили ключицы.

Алекс густо покраснел.

– Да-а-а… Я просто хотел пошутить. Вышло не очень удачно, – заключил он. – Прошу прощения. Уже больше девяти. Я полагал…

Алекс оглянулся, словно отчаянно желал, чтобы кто-нибудь пришел и спас его. Я прикрылась халатом до самой шеи, сгорая от стыда.

– Нет, это я должна извиниться. Я плохо спала ночью и боюсь, что пока не готова к компании.

– Может, я попрошу принести тебе завтрак? – предложил Алекс, стараясь не смотреть на меня. – Я должен был догадаться, что отец заставит тебя работать допоздна, и… В общем, я пойду попрошу кого-нибудь принести поднос. Да. – Он покатил кресло по коридору, но внезапно остановился. – Кофе? Ты предпочитаешь кофе? Или чай?

Я постаралась выглянуть из-за двери так, чтобы видна была только голова.

– Все равно. Ну… лучше кофе, – решила я. После такой ночки я была рада любой помощи. – Черный, пожалуйста. Спасибо.

Алекс кивнул и помчался прочь настолько быстро, насколько мог.

* * *

– Прошу прощения еще раз, – повторила я, усаживаясь на один из стульев в гостиной и разглаживая руками юбку своего лучшего чайного платья. Я выбрала его в надежде, что россыпи вышитых голубых цветов поднимут мне настроение, а белая батистовая ткань придаст чуть более свежий вид. Кроме того, у него был самый высокий воротник, и оно застегивалось сзади на шее на три жемчужные пуговицы.

Алексу хватило такта вернуться только через полчаса. Следом явился лакей, который принес поднос с кофе, тостами и чрезвычайно соблазнительным яйцом пашот, а также небольшую тарелку с разнообразными фруктами.

– Это я должен извиниться. Когда ты не спустилась сегодня утром, я подумал… – Он снова покраснел. – Может, это связано с тем, что я сказал вчера? Мне очень жаль, что у тебя была неприятная ночь.

Внезапно я расхохоталась от его деликатной формулировки.

– Ох, это было… – Я остановилась, вспомнив, как перед сном писала Камилле, признавая свое поражение и моля о пощаде. И даже во сне я продолжала слышать вопли этих ужасных женщин. – Это было просто кошмарно. Но ты тут ни при чем, – поспешно добавила я.