Дом на глухой окраине

— Алкаши вспахивают, — коротко пояснила Кристина. — Платить не все же могут.

Вика тяжело вздохнула, удивляясь ее познаниям, но упрекать не стала — в конце концов, ребенок чужой и разбираться должен отец. Она хотела оставить девочку у входа на огород, но Кристина, естественно, увязалась за ней.

Зоя Семеновна нашлась в саду, она сидела на ажурной, выкрашенной в белый цвет скамейке в тени березы и молодого тополя. Поначалу Вике показалось, что женщина вяжет, но затем она поняла, что самогонщица распутывает узелок каких-то резиновых трубочек, а вскоре стало ясно, что и с возрастом вышла промашка: на вид Зое Семеновне было уже за девяносто.

— Здравствуйте, — громко поздоровалась Кристина, и хозяйка сада слегка поморщилась.

— Я не глухая, — неприязненно сообщила она. — И с детьми ничего не имею, школьникам с родителями у меня делать нечего.

— Я не ее родитель, — почти с испугом сказала Вика. — То есть я вообще не родитель. И никаких претензий у нас к вам нет. Просто хотели узнать кое-что.

Зоя Семеновна на мгновение оторвалась от трубочек, внимательно посмотрела на Вику и, вернувшись к своему занятию, внезапно выдала:

— Она не просто так пила.

Вика и Кристина с недоумением переглянулись.

— Вы нас с кем-то путаете…

— Тебя перепутаешь, — отмахнулась Зоя Семеновна. — Такая же, как она, один в один.

— Кто? — хрипло спросила Вика, уже зная ответ.

— Дочь его. А твоя — мать.

Вика почувствовала, как резко ослабли колени, и только усилием воли удержала себя в вертикальном положении.

— Моя мама не пила.

— О, еще как пила! Только так она могла их заглушить.

— Кого? — простонала Вика, отчаянно жалея о сегодняшней встрече с Кристиной.

— Это уж я не знаю, тебе виднее.

— Да говорю вам, вы меня с кем-то путаете. Я хотела спросить об одном мужчине, вот его фото… — Она дрожащими пальцами выудила из-за пояса нужный снимок и протянула его самогонщице.

— Не знаю такого, — сухо ответила Зоя Семеновна, едва взглянув. — Брать чего будешь?

— Нет.

— Да, — вступила Кристина. — Литр кваса, пожалуйста.

Самогонщица отложила свои трубочки, покряхтывая, поднялась со скамейки и направилась к дому, который виднелся среди деревьев.

— Квас?

— А что? У нее до фига талантов. И потом, не будет она иначе разговаривать. Тебе же надо узнать про мужика?

Вика отстраненно кивнула, решив не объяснять, что дядя Миша резко перестал ее интересовать. Что ее мать здесь делала? Предавалась алкогольной зависимости? Но такого не было, она ждала ребенка… Или еще раньше? Все равно на нее это совсем не похоже. Даже дед начал пить только после ее смерти, семьей алкоголиков они никогда не были. Или она просто не замечала в свои детские годы, что мать пьет?

— Зоя Семеновна ничего не путает, — будто подслушав ее мысли, сказала Кристина. — Вообще никогда.

— Кто бы сомневался.

— Я и папу стремаюсь сюда приводить. Потому что… Ну вот поэтому.

— То есть мной можно пожертвовать…

— Я ж не знала. Папа сказал, что у тебя хорошая семья.

— Не верь родителям, — сказала Вика с такой убежденностью, что стало ясно, что говорит она не для Кристины.

Вскоре вернулась Зоя Семеновна — с бутылкой прохладного кваса и вязаным кошельком. Полученные деньги она тут же аккуратно рассортировала по разным отделениям, после чего бумажник исчез в складках ее ситцевого платья.

— Ну так что? — напомнила Вика. — Приходил к вам этот мужчина?

— Да говорю же — его не видала.

Вика с осуждением покосилась на Кристину, но ругать за бесполезные траты не стала.

— Уверены?

— Я кристально ясно помню каждого клиента, — в досаде сказала старушка. — То, что мне девяносто девять, не значит, что я в маразме.

— Сколько? — охнула Вика.

— Девяносто девять, — с достоинством повторила Зоя Семеновна. — Ты, может, тоже доживешь.

— Да не, это вряд ли. Ладно, спасибо за квас.

— А чего же вряд ли? И матушка была б жива, если б они ее не прибрали, и дед твой еще должен был кадриль отплясывать.

Вика, которая уже развернулась, чтобы уйти, обреченно подняла глаза к небу, досчитала про себя до пяти и с тоской посмотрела на Зою Семеновну.

— Кто прибрал? И почему кадриль?

— От кого пряталась, тот, видно, и прибрал. Деду твоему тоже надо было.

— Прятаться? Он и так затворником жил.

— Так и протянул, сколько мог.

— Ну все. — Вика встряхнула головой, надеясь избавиться от дурацкого полутрансового ощущения, и твердым голосом сказала: — Мой дед дожил до глубокой старости, куда уж дольше… А мама ни от кого не пряталась, иначе не забеременела бы как минимум. Кристина, больше не знакомь меня со своими друзьями.

Она приобняла девочку за плечи и повела ее к выходу, но старушка так просто не сдалась.

— Я не сказала, что она пряталась от кого-то другого, — крикнула она им вслед, и в этот раз Вика не стала ничего спрашивать.

— Странно, она всегда нормальная была, — с удивлением заметила Кристина, когда они покинули чужую территорию.

— Девяносто девять лет человеку, что ты хочешь…

— Ты кому рассказываешь, я этих старпе… пенсионеров вижу чаще, чем друзей. Говорю, она вменяемая.

— Ну тогда переведи с ее на человеческий, — начала злиться Вика.