Дом с привидением

— Никто бы не дал толкнуть материал о том, что творится в доме, в его поганую газету, — продолжил Серега, все еще не понимая, что обе его слушательницы уже окончательно запутались в том, что он пытается выразить в своей сумбурной речи. — Я тут околачиваюсь постоянно и все равно не понимаю, что у вас тут вообще творится. Не дом, а главное управление гестапо. Каждое слово оценивается, переоценивается и может стать опасным только потому, что сказано не с той интонацией или не в тот момент. Знаешь, я стажировался в японской корпорации, так вот японцы по сравнению с вами просто дети! А я-то думал, что их нация самая загадочная и непредсказуемая на свете. И этот Павел мне совсем не нравится! — он неожиданно перескочил на другую тему: — Вот как он появился, так и поехало. Просто злой гений какой-то!

— Ну… — снисходительно заметила Виктория, — никакой он не гений.

— Согласись, он странный.

— С этим трудно спорить.

При упоминании о Павле Сашка, разумеется, вытянулась в струну.

— Он рядом с Аркадием, — продолжила тетушка, — и это главное. Теперь все будет хорошо.

— Он рядом с Александрой, — упрямо заявил Серега, — и ничего хорошего я в этом не нахожу. Не знаю, как для Аркадия Петровича, а для Сашки он опасен. Я чувствую это спинным мозгом.

— Умерь свой пыл, — Виктория села за рояль и взяла вступительный аккорд, проговорив напоследок: — К тому же чувства, исходящие из спинного мозга, лгут…

Она снова заиграла. На этот раз «Вальс № 6» Шопена. Настроение ее явно испортилось. Разговор был окончен. Серега вышел из гостиной сильно раздраженный тем, что не получил ответа ни на один из своих вопросов.

Сашке его чувства тут же передались. Она отступила от окна, ощущая, что ее голову загрузили обрывками фраз, продолжение которых она даже придумать не в силах. Такое с ней иногда случалось, в основном на уроке философии в лицее. Но тут был совсем другой случай, поэтому на Викторию и ее нерадивого собеседника она разозлилась куда сильнее, чем на своего учителя.

«Сейчас прижму его к стене и потребую объяснений!» — решила она относительно Сереги и пошла в дом.

* * *

Однако Серегу ей встретить так и не удалось. Войдя через парадную дверь, она замерла. Пыль взвивалась к потолку, уносимая легким движением воздуха в такт далекому вальсу.

«Странный запах, — мелькнуло у нее в голове. — Боже мой, я становлюсь домохозяйкой!»

Она испугалась и принюхалась, чтобы понять, не показалось ли ей. Нет, не показалось. Прохладная сырость, впитавшаяся в тяжелые гардины, плохо пропускала солнце. Огромная люстра мерцала тусклым голубым хрусталем. На секунду Сашке представилось, что холл вовсе не тот, знакомый давно, а какой-то иной, может быть, зал забытого замка Спящей царевны.

Сашка содрогнулась. Мысль была ей неприятна. И все-таки замереть ее заставили вовсе не сырость и прохлада. На широкой лестнице, уходящей ввысь, стоял Павел. Он стоял между этажами, а ей вдруг почудилось, что он висит у люстры, как ангел. Густой послеобеденный солнечный свет, пробившийся сквозь зеленые гардины, окутал его силуэт желтым ореолом.

Все перемешалось в Сашкином сознании. Серега с его странными загадочными фразами исчез без следа. Павел медленно спустился вниз, подошел к ней и осторожно, словно робея, поднял глаза.

— Здравствуй, — его голос прозвучал тихо и неуверенно. Похоже, он и в самом деле стеснялся.

— Ты был в доме? — ничего лучшего спросить она не нашлась, потому как в этот момент странное волнение захлестнуло ее волной, из которой она никак не могла вынырнуть на поверхность. А поэтому начала краснеть, стыдясь повисшей паузы.

— Тебе идет, — он слабо улыбнулся. Его голубые глаза наполнились теплым светом. Пальцы дрогнули, и он сжал их в кулаки.

— Идет что?

— Растерянность, — прозвучало еле внятно, — ты выглядишь такой беспомощной… Хочется тебя оберегать…

Она могла себе представить разные типы признаний в сердечной привязанности: и страстные, и нежные, но такое определение ей и в голову прийти не могло, хотя, по большому счету, оно было истинным. Мужчине действительно «хочется оберегать», как бы он это желание ни назвал. К тому же в устах Павла оно прозвучало искренне настолько, что ей захотелось поверить ему.

— А… — она замялась, судорожно соображая, что сказать.

— С утра мы были на деловых переговорах, а потом мне надоело, и я вернулся, — он выручил ее и улыбнулся, довольный своей находчивостью.

— Вернулся? Домой? — слова застревали в горле.

— Нет… я хотел увидеть тебя, — он кашлянул, — со вчерашнего вечера…

— А… — Никогда еще она не ощущала себя такой идиоткой. Ну надо же, никак не может подыскать хоть какой-то приличный ответ. Пожалуй, Павел поймет это в скором времени и окончательно в ней разочаруется.

Сашка вздохнула. И вдруг неожиданно для себя самой выпалила:

— Не понимаю, почему я не сержусь на тебя? Ведь я должна на тебя сердиться! Нет, я просто обязана ненавидеть тебя, но…

Она осеклась. Обхватив плечи руками, отвернулась и зажмурилась. Пожалуй, сейчас она была честна. Слова слетели с губ, прежде чем она успела хорошенько подумать.