Дом Земли и Крови

– У тебя, Данаан, тоже был облом с Оракулом? – усмехнулся Хант.

Брайс внимательно смотрела на брата. Рунн никогда не рассказывал ей о своем походе к Оракулу. Но на вопрос Ханта он пожал плечами и ответил утвердительно.

– Сдаюсь, придурки. – Хант поднял руки. – Я пойду. Ни разу там не был. Мне всегда это казалось попахивающим трюкачеством.

Он ошибался. Оракул не занималась трюками. Брайс вспомнилась тускло освещенная черная комната и золотой сфинкс, сидящий перед отверстием в полу. У сфинкса было лицо человеческой женщины, и он следил за каждым движением Брайс… Прогнав воспоминания, она обратилась к Ханту:

– Тебе нужно записаться заранее.

В библиотеке стало тихо. Через минуту или две у Ханта зазвонил телефон.

– Понял, – коротко ответил Хант и поспешил к лестнице.

Вскоре хлопнула входная дверь.

Поглощенная мелодрамой, Лехаба забыла о присутствующих.

– Брайс, мне всегда было плевать, какой у тебя уровень силы, – тихо сказал Рунн. – И ты это знаешь.

– Знаю, – ответила она, продолжая изучать перемещения Даники. – А чем тебя напрягло предсказание Оракула?

Шторка искренности закрылась. Лицо Рунна приобрело свое обычное выражение.

– Ничем. Она сказала мне все, что хотел услышать Король Осени.

– Тебя огорчает, что ты не услышал жути, какую от нее услышала я?

Рунн встал, блеснув обилием пирсинга:

– У меня совещание отрядов Вспомогательных сил. Нужно еще подготовиться. До встречи.

– Пока.

Кажется, Рунн хотел сказать еще что-то, но передумал и молча удалился.

– Твой родственник просто очарователен, – вздохнула с диванчика Лехаба.

– А я-то думала, твоя настоящая любовь – Аталар.

– Разве нельзя любить обоих?

– Если принять во внимание, насколько отвратительно они обращаются с женщинами, думаю, это бы добром не кончилось. И для тебя, и для них.

Ноутбук просигналил о приходе электронного письма. Поскольку телефон был погребен среди обломков в зале «Белого ворона», Хант отправил ей письмо на почту.

«Видел Рунна выходящим из галереи. Через пять минут отправляемся в Комитиум».

«Аталар, хватит отдавать мне приказы», – ответила Брайс.

«Через четыре минуты, дорогуша».

«Я же предупреждала: не называть меня дорогушей!»

«Через три минуты».

Брайс с рычанием встала, потирая ногу. Ступни уже гудели от высоких каблуков. А ведь Аталар потащит ее в Комитиум пешком. Да и там еще придется ходить по нескончаемым коридорам. С другими туфлями ее платье смотрелось нелепо. К счастью, в нижнем ящике библиотечного стола у Брайс хранился запас одежды на случай плохой погоды, чтобы не губить дорогие платья.

– Как приятно, когда сюда кто-то приходит, – сказала Лехаба.

Брайс сдавило грудь, но она сказала:

– Не скучай. Я еще вернусь.

30

По пути к лифтовому отсеку башни Комитиума, занимаемой 33-м легионом, Хант держался на некотором расстоянии от Брайс. Комитиум имел общий вестибюль со стеклянным куполом, откуда расходились широкие коридоры к лифтовым отсекам всех пяти башен. Вторую занимало городское правительство, третью – резиденция и кабинет Микая (плюс великое множество всяких помещений), четвертую – куча больших и малых организаций, управляющих Вальбарой, а пятая предназначалась для общественных собраний и торжеств. Тысячи ваниров и людей работали и жили в Комитиуме, вестибюль пустел только по ночам, но даже при таком столпотворении Куинлан ухитрялась выделяться из общей массы.

Туфли на каблуках она заменила красными замшевыми лодочками, платье – белой блузкой с глухим воротником и обилием пуговиц и облегающими джинсами. Шелковистая грива огненных волос была стянута в тугой конский хвост, который дерзко покачивался при ходьбе. Брайс не отставала от Ханта ни на шаг.

Нажав кнопку вызова, Хант приложил ладонь с диску. Без этого двери на тридцатом этаже, где находилась его казарма, не откроются. Обычно он добирался до казарменного балкона («посадочной площадки») по воздуху. Во-первых, так было быстрее, а во-вторых, избавляло от зевак, которых в вестибюле всегда хватало. Вот и сейчас они глазели им вслед, пытаясь угадать, куда ангел тащит огнегривую девицу: то ли допрашивать собрался, то ли трахать.

Легионер, развалившийся на низком диване, не очень-то умел смотреть скрытно. Он просто пялился на зад Брайс, обтянутый джинсами. Интуитивно почувствовав его взгляд, она обернулась через плечо и улыбнулась солдату.

Легионер сжался. Брайс закусила нижнюю губу и слегка опустила ресницы. Солдат тоже попытался изобразить улыбку. Хант вдавил кнопку вызова. Он ничуть не сомневался, что этот придурок с одинаковым вожделением глазел на каждую женщину, проходившую мимо. В очень крупных подразделениях вкусы у рядового состава были одинаковы, и 33-й легион не являлся исключением.

Двери лифта распахнулись, и оттуда вышли легионеры и гражданские. Те, у кого не было крыльев, старались не задеть чужие. И все избегали смотреть Ханту в глаза.

Нельзя сказать, чтобы он держался враждебно. Если кто-то ему улыбался, он обычно старался ответить такой же улыбкой. (Правда, это не всегда у него получалось.) Все знали, с кем он работает, знали всех его прежних хозяев и характер выполняемой Хантом работы.