Дом Земли и Крови

Брайс помнила, когда она в последний раз видела Итана. Это было за несколько дней до гибели стаи. Даника тогда сфотографировала их на фоне играющего Итана. Минувшую ночь Брайс часами терзала себя, глядя на снимок и готовясь к походу сюда.

У нее было много совместных снимков, хранящихся в галерее телефона… как корзина со змеями, готовыми укусить, едва только она поднимет крышку.

С лица Итана не исчезала жестокая улыбка.

– Предводитель сегодня рано встал и прилег вздремнуть, – сообщил он, закрыв за ними двери. – Вас примет Сабина.

Брайс мельком взглянула на Ханта. Тот едва заметно кивнул. Пока все шло так, как они рассчитывали.

Она ловила звук каждого вздоха Итана по пути к лестнице, что вела наверх, в кабинет Сабины. Хант не терял бдительности. У него на пальцах и вдоль запястий плясали молнии, удерживая молодого волка на шаг сзади.

Альфа-придурки порою оказываются очень полезны.

* * *

Итан никуда не ушел. Он решил до конца оставаться их стражником и молчаливым истязателем.

Кабинет Сабины находился на втором этаже. Брайс могла дойти туда с закрытыми глазами, но Итан повел их сам. Они поднялись по широкой лестнице, где ступени были испещрены столькими царапинами и щербинами, что на починку махнули рукой (или лапой). Лестница выходила в коридор с высокими потолками, с окнами на оживленную улицу. За неприметной, обшарпанной дверью и находился кабинет Сабины. Даника прожила здесь все детские и подростковые годы, пока не поступила в университет. После окончания она приходила сюда только в праздники.

Итан и сейчас не торопился, словно ощущал жалкое состояние Брайс и хотел подольше растянуть ее страдания. Наверное, она это заслужила. Определенно заслужила.

Брайс погасила вспыхнувшее воспоминание… Двадцать один звонок от Итана, на которые она не ответила. Полдюжины неотвеченных голосовых сообщений. Первое, полученное через несколько часов после трагедии, было самым отчаянным. Итан всхлипывал, спрашивая: «Брайс, это правда? Они все мертвы?»

Затем в его сообщениях появилась тревога: «Где ты? Как себя чувствуешь? Я обзвонил все основные больницы. Ты нигде не значишься, но других сведений не дают. Пожалуйста, позвони».

Последнее аудиосообщение обжигало ледяным холодом: «Инспекторы легиона показали мне все сообщения. Коннор практически признался тебе в любви, и ты наконец-то согласилась пойти с ним на свидание. Что случилось, если в туалете „Ворона“ ты трахалась с каким-то незнакомцем? А Коннор в это время погибал! Ты что, издевалась надо мной? Не вздумай завтра появляться на Отплытии. Тебя там не ждут».

Ответных сообщений она не писала. Не попыталась встретиться с Итаном. Зачем? Увидеть его лицо, искаженное горем? У волков верность ценилась превыше остальных качеств. В глазах стаи, их союз с Коннором считали неизбежным. На них смотрели почти как на сложившуюся пару, полагая окончательное соединение вопросом времени. Ее и его интрижки на стороне никого не настораживали, поскольку никаких официальных заявлений не делалось… пока Коннор наконец не позвал ее на свидание. И пока она не сказала «да», начав движение по этой дороге.

«Сообщи, когда благополучно доберешься домой».

Брайс все сильнее сдавливало грудь. Стены надвигались, надвигались…

Она втягивала воздух, пока не напряглись ребра. Потом долго выдыхала, выталкивая панику, сжигавшую ее изнутри, словно концентрированная кислота.

Брайс не была волчицей. Не играла по их правилам ухаживания. Сдуру согласилась, потом испугалась, не понимая, что́ это влечет. Данику не волновало, где и с кем трахается ее подруга, но у Брайс не хватило смелости все честно объяснить Итану после лавины его сообщений.

Они и сейчас хранились в ее телефоне. В минуты, когда ей становилось нестерпимо тошно, она прослушивала и читала их. Кульминацией, конечно же, были последние сообщения Даники, полные дурашливого счастья.

Итан постучался и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь. Они вошли в залитый солнцем кабинет, окна которого выходили в парк Логова. Сабина сидела за письменным столом. Ее светлые шелковистые волосы почти светились на солнце.

– У тебя хватило наглости явиться сюда.

У Брайс пересохло в горле, но все равно она не смогла бы найти слов для ответа. Она смотрела на бледное лицо, на худощавые руки, переплетенные на дубовой поверхности стола, на обманчиво хрупкие узкие плечи, скрывающие громадную силу. Если Даника была неистовым огнем, ее мать напоминала глыбу льда. И если Сабина убила собственную дочь, если Сабина решилась на такое злодейство…

У Брайс загудело в голове.

Должно быть, Хант это почувствовал или поймал запах. Итан остался в коридоре. Хант встал рядом с Брайс:

– Мы хотели встретиться с предводителем.

– Цель встречи? – спросила Сабина, и в ее глазах мелькнуло раздражение.

– Подробности убийства вашей дочери.

– Нечего соваться в наши дела! – рявкнула Сабина, отчего стакан на ее столе жалобно зазвенел.

Горло Брайс обожгло желчью. Она сделала над собой усилие, чтобы не закричать и не броситься на Сабину.