Дом Земли и Крови

– Куинлан, ты мусорная куча! – крикнула ей вслед Амелия.

Караульные подобострастно засмеялись. Брайс не хватило духу обернуться и посмотреть, смеется ли Итан.

44

На обратном пути не было сказано ни слова. Брайс изо всех сил пыталась взять себя в руки, волевым усилием гася ярость. Через двадцать минут они вернулись домой и уселись есть. Ангел проглотил три тарелки хлопьев.

– Сабина, естественно, соврала насчет того, что Даники не было в храме. Но если Сабина вызывала демона, нам нужен продуманный план, иначе ее не арестуешь.

У Брайс пропал всякий аппетит.

– Я устала ждать, – сказала она, отодвигая миску с воздушным рисом. – Арестовать эту дрянь, и дело с концом.

– Не забывай, она – неофициальная правительница Лунного Леса и фактически является предводительницей волков, – предостерег Хант. – Отсутствие титула роли не играет. Нужно действовать очень осмотрительно. Провал может иметь катастрофические последствия.

– Само собой, – буркнула Брайс, ковырнув ложкой в миске.

Ей хотелось кричать. Хотелось вернуться в Логово и убить эту мерзкую суку. Пока что она могла лишь сидеть и скрежетать зубами. Как назло, никаких вестей от Рунна и Тариона.

Хант постучал пальцем по стеклянному столу. Он догадывался о состоянии Брайс. Затем поспешил сменить тему:

– Я понимаю состояние Итана. Но почему Амелия так злится на тебя?

Возможно, сказалась усталость, и Брайс отпустила вожжи:

– Ты видел переписку той ночи? Мои сообщения и ответы на них? После взлома моего телефона они красовались на первых полосах всех газет.

Хант замер.

– Да. Видел, – лаконично ответил он.

Брайс пожала плечами, отрешенно помешивая ложкой в миске. Раз за разом.

– Амелия… имела виды на Коннора. С детства.

– Так.

– А ты знаешь… про нас с Коннором.

– Да. Сочувствую тебе.

Брайс ненавидела два этих слова. Она слышала их так часто, что успела возненавидеть.

– Когда Амелия увидела переписку того вечера, она наконец-то поняла, почему Коннор не отвечал ей взаимностью.

– Но ведь это было два года назад.

– Ну и что?

Как будто два года могут что-то изменить?

– Неужели до сих пор есть желающие трепать сообщения двухлетней давности?

– Разумеется, – невесело усмехнулась Брайс. – Не пытайся искать меня в Сети, Аталар. Я удалила все свои аккаунты.

Брайс вспомнились потоки виртуальной грязи, обрушившейся на нее. Ее замутило, в теле свело все мышцы. Она постаралась отогнать тягостное чувство, но не слишком в этом преуспела.

– Меня ненавидят. Понимаешь, ненавидят. И ваниры, и люди. Одна из волчьих стай сочинила песню и выложила в Сеть. Называется «Я трахнулась с незнакомцем в туалете. Не говорите Коннору». Стоит им меня увидеть, как сразу начинают ее распевать.

Лицо ангела стало ледяным.

– Какая именно стая?

Брайс мотнула головой. Видя, что Хант готов расправиться с ними, она не собиралась их выдавать.

– Не столь уж важно какая. Что люди, что ваниры – те еще придурки.

Брайс на своем опыте усвоила эту нехитрую истину. Придурков в Городе Полумесяца хватало с лихвой.

Зимой того страшного года кто-то послал ей на квартиру тысячу экземпляров текста этой гнусной волчьей песни вместе с издевательским альбомом, составленным из снимков, нащелканных ею в клубе. Она поднялась на крышу с твердым намерением все это сжечь, но затем подошла к невысоким перилам ограждения. Представила, как сейчас усмехаются те, кто ее ненавидел. Ее подталкивали, и она почти поддалась. Если бы не звонок Юниперы, решившей позвонить просто так…

Только голос подруги удержал Брайс от прыжка с крыши. Юнипера болтала о разных пустяках, задавала вопросы, спрашивала ее мнение по тому или другому поводу. Так длилось, пока такси не подкатило к дому Брайс и Юнипера не оказалась на крыше, смеясь над убогостью сочинителей паскудной песенки. Она бы не приехала, не проговорись Брайс, где сейчас находится. А может, все равно рванулась бы, уловив странную пустоту в знакомом голосе.

Юнипера сама сожгла все экземпляры песни и альбом. Потом они спустились в квартиру и вместе улеглись в кровать смотреть телевизор. Через какое-то время Брайс проснулась – выключить телевизор и навестить туалет. Вернувшись, она застала Юниперу бодрствующей и ожидавшей ее возвращения.

Фавна провела у нее три дня, не отходя ни на шаг.

Они никогда не вспоминали об этом эпизоде. Может, Юнипера потом и рассказала, как близка была Брайс к сведению счетов с жизнью, как сама она мчалась, изо всех сил стараясь, чтобы подруга ничего не заподозрила. Интуиция не подвела Юниперу. Брайс было не просто тошно. Невыносимо тошно.

Брайс не любила вспомнить ту зиму и ту ночь. Но она не уставала мысленно благодарить Юниперу за интуицию, за любовь, удержавшую ее от дурацкой, непоправимой ошибки.

– Да. Население Мидгарда – те еще придурки, – согласился Хант.

Его опыт был трагичнее, чем ее. Несравненно трагичнее. Два века рабства, кое-как замаскированного под извращенный путь к искуплению. Даже сделка Микая, включая обещание скостить число жертв, была унизительна.

Брайс поддела ложкой размокший в йогурте рис и заставила себя проглотить. Потом задала посторонний вопрос, чтобы немного прочистить голову: