Дом Земли и Крови

– С чего вы оба решили, что это были мои подданные? А если не они? Северный Разлом – ворота, через которые можно попасть в разные части этого мира, в другие миры и на другие планеты. Чем является Хел, как не далекой планетой, связанной с вашей пространственно-временным коридором?

– Хел – планета?

Брови Ханта опустились. Большинство демонов, на которых он охотился и убивал, не умели или не желали говорить.

Аидас двинул левым плечом.

– Такая же планета, как Мидгард, хотя большинство ее обитателей стараются уверить вас в обратном. Твоя порода, Падший, – он указала на Ханта, – была создана астериями здесь, на Мидгаре. Но фэйцы, оборотни и многие другие пришли сюда из своих миров. Вселенная обширна. Одни считают ее бесконечной, другие – одной среди множества других вселенных, которых столько же, сколько звезд на небе или песчинок на берегу.

Судя по взгляду Брайс, она тоже думала над тем, чего мог накуриться демонический принц у себя в Пропасти.

– Ты пытаешься отвлечь наше внимание, – сказала она, скрещивая озябшие руки. Пол успел покрыться инеем. – Хочешь сказать, что твои не вламываются к нам через Северный Разлом?

– Этим грешат принцы помельче: с первого по четвертый предел, – сказал Аидас, вновь склонив голову. – Живущие в истинной тьме не испытывают потребности в солнечном свете. Он им неинтересен. Но даже они не посылали кристаллоса. Наши планы далеки от подобных авантюр.

– Когда-то ваша порода хотела жить здесь. Что изменилось? – угрюмо спросил Хант.

Аидас усмехнулся:

– До чего ж очаровательно слушать истории, которые астерии вдолбили вам в голову. – Он улыбнулся Брайс. – Что ослепляет Оракула?

Услышав о ее походе к Оракулу, Брайс побледнела. Откуда Аидас знал об этом, Хант мог только гадать. Но Брайс задала встречный вопрос:

– Что за кот посещает Оракула?

– Впечатляющие слова. – Аидас опять сунул руки в карманы. – Я же не знал твоих взрослых предпочтений. – Он с усмешкой посмотрел на Ханта. – Но я очень гибок, Брайс Куинлан, и, если вот такой облик тебе милее, я могу принять и его.

– Еще лучше, если ты вообще больше не появишься, – бросил принцу Хант.

Брайс стиснула его руку. Он больно наступил ей на ногу. Видевший это Аидас усмехнулся:

– Вы не выдерживаете моего холода. Мне пора уходить.

– Подожди, – взмолилась Брайс. – Скажи, знаешь ли ты, кто убил Данику? Ну пожалуйста.

Новый смешок.

– Сделайте ряд новых проверок и присмотритесь к тому, что в промежутке.

Фигура Аидаса начала тускнеть. Нить, связывающая его мир со здешнем, истончалась, готовая оборваться.

– Аидас! – порывисто произнесла Брайс, подойдя к краю их круга. Ханту отчаянно захотелось оттащить ее обратно, тем более что вокруг фигуры Аидаса заклубилась тьма. – Спасибо тебе. Спасибо, что откликнулся.

Принц Пропасти помедлил, словно цепляясь за этот мир:

– Не мешкай с Нырком, Брайс Куинлан. – Его глаза сверкнули. – Разыщи меня, когда совершишь.

Аидас почти исчез, когда прозвучали его последние слова:

– Оракул не видела. Но я видел.

Гостиная наполнилась звенящей тишиной. На полу таял иней.

– Перво-наперво выпороть тебя надо хорошенько за такой сюрприз, – накинулся на Брайс Хант.

– Если бы я сказала тебе заранее, ты бы ни за что не позволил мне вызвать Аидаса, – сказала она, торопливо растирая замерзшие ладони.

– А ты не думаешь, что в гостиной сейчас могли валяться наши трупы? Ты совсем спятила?

– Я знала: он не причинит мне вреда. И никому, кто рядом со мной.

– Давай рассказывай, как ты встретилась с Аидасом в свои тринадцать лет?

– Я… я тебе уже рассказывала, что мой поход к Оракулу крупно разочаровал биологического отца.

Подростковая боль жила в ней и сейчас. Это было видно по ее лицу. Гнев Ханта начал остывать.

– Он уехал, а я плюхнулась на первую скамейку в храмовом парке и разревелась. И вдруг на скамейке появился белый кот с удивительными синими глазами. Таких глаз у кошек я еще не видела. Не успел он заговорить, я уже знала: это не кот и не оборотень.

– Кто ж его тогда вызвал?

– Не знаю. Джезиба мне потом говорила, что демонические принцы способны проникать сквозь трещины в обоих Разломах и принимать обличье разных животных. Но, приняв такое обличье, они временно теряют свою силу. Остается лишь способность говорить. Их пребывание в нашем мире ограничивается несколькими часами.

Серые крылья ангела вздрогнули.

– Что тебе тогда сказал Аидас?

– Он спросил: «Что ослепляет Оракула?» Я ответила: «Что за кот посещает Оракула?» Он по пути слышал ее крики и, наверное, очень удивился. Аидас велел мне прекратить рев. Сказал, что это лишь на руку моим недругам. Я не должна отдавать им дар моей печали.

– А зачем Принц Пропасти навещал Оракула?

– Он мне так и не сказал. Просто сидел со мной, пока я не успокоилась и не набралась решимости отправиться в отцовский дом. Я захотела его поблагодарить, обернулась, а белого кота уже не было.

– Странно, – пробормотал Хант.

Теперь понятно, почему она решилась снова вызвать Аидаса. Раз он по-доброму обошелся с нею тогда, она может рассчитывать на его доброту и сейчас. Вот такая нехитрая логика.