Домби и сын

— Мн очень пріятно, — заговорилъ м-ръ Домби съ неуклюжею любезностью, — что джентльменъ, такъ тсно соединенный со мною, имлъ честь и счастье оказать маловажную услугу м-съ Грэйнджеръ, — здсь м-ръ Домби поклонился Эдии, — но я очень сожалю, что судьба, благосклонная къ моему пріятелю, не доставила самому мн этой чести и этого счастья. Я завидую Каркеру.

Тонъ, съ какимъ произнесена была послдняя фраза, выражалъ даже нкоторую досаду въ м-р Домби. Онъ поклонился опять. Красавица слегка пошевелила губами и не отвчала ничего. Между тмъ оффиціантъ, съ салфеткой въ рукахъ, возвстилъ, что кушанье подано. Майоръ, молчавшій все время, разразился такимъ образомъ:

— Дивлюсь, чортъ побери, какъ это до сихъ поръ никто не имлъ чести и счастья перестрлять всхъ этихъ скотовъ, которые собираютъ по дорогамъ милостыню. Всхъ бы ихъ на осину… A между тмъ, м-съ Грэйнджеръ, старикашка Джой осмливается имть счастье подать вамъ руку, и величайшая услуга, которую онъ вамъ окажетъ, будетъ состоять въ томъ, что онъ поведетъ васъ къ столу.

Затмъ майоръ подалъ руку Эдии, a м-ръ Домби повелъ м-съ Скьютонъ. Каркеръ заключалъ шествіе.

— Я очень рада, м-ръ Каркеръ, что вы приноровили свой пріздъ къ ныншнему дню, — сказала м-съ Скыотонъ, посмотрвъ еще разъ черезъ лорнетъ на улыбающагося джентльмена, — мы устраиваемъ очаровательную прогулку.

— Всякая прогулка будетъ очаровательна въ такомъ обществ, — замтилъ м-ръ Каркеръ, — но вы правы, миледи, прогулка по такимъ мстамъ сама по себ представляетъ много интереса.

— О, прелестный Уаррикъ! — воскликнула м-съ Скьютонъ. — Идеи среднихъ вковъ — и все это… прелестно, прелестно! Любите ли вы средніе вка м-ръ Каркеръ?

— Очень люблю, — отвчалъ м-ръ Каркеръ,

— Очаровательныя времена! — продолжала Клеопатра, — столько вры, столько крпости и силы! какая поэзія, какой энтузіазмъ! все такъ удалено отъ общихъ мстъ; все такъ картинно! о Боже мой! Боже мой! отчего бы не удержать намъ хоть частицу этихъ чарующихъ прелестей!

Несмотря на увлеченіе средними вками, м-съ Скьютонъ во все это время не спускала глазъ съ м-ра Домби, который съ величавымъ безмолвіемъ смотрлъ на ея дочь. Эдиь не поднимала глазъ и, казалось, со вниманіемъ прислушивалась къ панегирику магери.

— Мы убили поэзію и совсмъ потушили огонь того энтузіазма, который одушевлялъ нашихъ предковъ на великія дла, — продолжала м-съ Скьютонъ, — мы слишкомъ прозаичны, м-ръ Каркеръ, не правда ли?

Фальшивая съ ногъ до головы, Клеопатра, конечно, мене всхъ имла причины жаловаться на прозаическую дйствительность новйшихъ временъ; но м-ръ Каркеръ вздохнулъ изъ глубины души и обнаружилъ сердечное соболзнованіе насчетъ отсутствія поэзіи въ девятнадцатомъ вк.

— Какія картины въ замк, Боже мой, какія картины! — вопіяла Клеопатра. — Надюсь, м-ръ Каркеръ, вы любите картины?

— Увряю васъ, м-съ Скьютонъ, — сказалъ Домби торжественнымъ тономъ покровителя своего приказчика, — Каркеръ отличный знатокъ живописи и понимаетъ толкъ въ произведеніяхъ артистовъ. Онъ даже самъ очень хорошій живописецъ. Я увренъ, онъ придетъ въ восторгъ отъ вкуса и таланта м-съ Грэйнджеръ.

— Да вы, чортъ побери, удивительны, Каркеръ, посл всхъ этихъ вещей! — возгласилъ майоръ, — ваша голова напичкана познаніями всякаго сорта!

— Мои познанія довольно ограничены, сэръ, — возразилъ Каркеръ со смиреннымъ видомъ, — и м-ръ Домби слишкомъ великодушенъ въ своихъ отзывахъ. Конечно, для человка въ моемъ положеніи необходимы нкоторыя мелочныя свднія, безполезныя во всхъ отношеніяхъ для такого человка, какъ м-ръ Домби, который въ своей высокой сфер…

Здсь м-ръ Каркеръ, сознавая безсиліе восхвалить приличнымъ образомъ великаго человка, только пожалъ плечами и не сказалъ ничего больше.

Во все это время Эдиь взглядывала по временамъ только на мать, когда послдняя уже слишкомъ начинала блистать своимъ краснорчіемъ. Но, когда Каркеръ пересталъ говорить, она бросила на м-ра Домби быстрый взглядъ, исполненный глубочайшаго презрнія, взглядъ, подмченный какъ нельзя лучше улыбающимся собесдникомъ на другомъ конц стола. Подмтилъ его и м-ръ Домби, но перетолковалъ къ совершенному своему удовольствію.

— Къ несчастью, вы уже бывали въ Уаррик? — заговорилъ м-ръ Домби, обращаясь къ благосклонной красавиц.

— Да, бывала.

— Боюсь, не скучно ли вамъ будетъ?

— О нтъ, совсмъ не скучно.

— Ты во всемъ, мой друтъ, похожа на своего кузена Феникса, — замтила м-съ Скьютонъ, — онъ, я думаю, былъ въ Уаррик пятьдесятъ разъ, и прізжай онъ сегодня въ Лемингтонъ — ты этого хотла бы, моя милая, не правда ли? — онъ непремнно полетлъ бы съ нами, чтобы взглянуть на очаровательный замокъ въ пятьдесятъ первый разъ. Удивительный энтузіастъ.

— Мы вс энтузіасты, мама, не правда ли?

— Да, моя милая, можетъ быть, слишкомъ большіе энтузіасты; но я не хочу жаловаться. Душевное безпокойство слишкомъ вознаграждается сладостными волненіями сердца. Если, какъ говоритъ кузенъ Фениксъ, мечъ слишкомъ скоро изнашивается… ахъ, какъ это называется?

— Ножны, можетъ быть, — сказала Эдиь.