Домби и сын

— Но если говорить о картинахъ, миледи, такъ вотъ передъ нами живая картина. Я желалъ бы знать, въ какой галлере міра найдете вы подобное произведеніе!

Говоря это, улыбающійся джентльменъ указалъ черезъ дверь въ другую комнату, гд на самой середин стояли м-ръ Домби и м-съ Грэйнджеръ.

Живая картина въ полномъ смысл была самая нмая картина. Они стояли вмст рука объ руку, но и воды океана не могли раздлить ихъ дальше другъ отъ друга. Въ самой гордости ихъ была такая разница, какъ будто стояли здсь самое гордое и самое смиренное созданія между всми живущими существами. Онъ — накрахмаленный, надутый, молчаливый, чопорный, суровый. Она — гибкое, тонкое, въ высшей степени граціозное созданіе, но не обращающее ни малйшаго вниманія ни на него, ни на себя, и презирающее свои прелести съ какимъ-то непостижимымъ ожесточеніемъ. Ледъ и огонь были боле похожи другъ на друга, чмъ Павелъ Домби и Эдиь Грэйнджеръ, связанные цпью, выкованною зловщимъ рокомъ, который какъ нарочно теперь поставилъ ихъ въ галлере, гд все, казалось, поражено было негодованіемъ противъ этой н_е_ч_е_с_т_и_в_о_й пародіи на брачныя узы. Суровые рыцари и воины грозно смотрли на нихъ изъ своихъ картинныхъ рамокъ. Пасторъ съ поднятой рукой отказывался вести къ алтарю чудовищную чету. Тихіе виды на ландшафтахъ, отражая солнце въ своей глубин, казалось, говорили: "Утопитесь, безумцы, утопитесь, если нтъ вамъ другого спасенія". Развалины кричали: "Взгляните, что сталось съ нами, обрученными съ враждебной силой всепоражающаго времени!" Зври противоположныхъ породъ огрызались другъ на друга, какъ будто въ назиданіе м-ру Домби. Амуры и купидоны въ испуг отлетали прочь, и живописная исторія мученичества съ негодованіемъ отказывалась прибавить къ своимъ сюжетамъ новую, еще невиданную пытку человческой природы.

При всемъ томъ м-съ Скьютонъ, очарованная зрлищемъ, на которое указалъ ей м-ръ Каркеръ, воскликнула съ необыкновеннымъ чувствомъ:

— Сколько тутъ жизни, поэзіи, сколько души!

Эдиь судорожно вздрогнула, оглянулась на мать, и краска негодованія покрыла ея лицо до самыхъ волосъ.

— Эдиь сердится, что я любуюсь на нее! — сказала Клеопатра, слегка, и почти съ робостью дотронувшись зонтикомъ до ея плечъ, — капризное дитя!

И опять м-ръ Каркеръ подмтилъ борьбу, которой сдлался нечаяннымъ свидтелемъ подъ липами. Но борьба была мгновенная, и облако совершеннаго равнодушія покрыло истомленное лицо прекрасной леди.

Не поднимая боле глазъ, Эдиь сдлала матери едва замтный повелительный жестъ, и м-съ Скьютонъ, отлично понимавшая вс намеки дочери, поспшила подойти къ ней съ своими кавалерами. Съ этой минуты общество не раздлялось больше на отдльныя группы.

М-ръ Каркеръ, не имя больше надобности развлекать свое вниманіе, принялся разсуждать о картинахъ и выбирать особенно замчательныя для м-ра Домби. Онъ говорилъ такимъ образомъ, что при всякомъ удобномъ случа въ его словахъ выражалось глубокое удивленіе къ этому великому джентльмену, которому и свидтельствовалъ свою преданность нкоторыми маловажными услугами. Онъ прочищалъ и подавалъ ему зрительную трубку, отыскивалъ и объяснялъ мста въ его каталог, держалъ его палку, и такъ дале. Впрочемъ, нельзя было сказать, чтобы м-ръ Каркеръ навязался съ этими услугами; напротивъ, м-ръ Домби, какъ начальникъ, вполн сознающій свое превосходство, изволилъ требовать ихъ самымъ снисходительнымъ и даже ласковымъ тономъ. Онъговорилъ: "Сдлайте одолженіе, Каркеръ, посмотрите сюда, помогите мн, устройте это, Каркеръ" и такъ дале.

Общество обозрвало картины, статуи, стны, башни, вороньи гнзда, и такъ дале. Майоръ Багстокъ постоянно безмолвствовалъ, такъ какъ въ его желудк совершался процессъ пищеваренія посл сытнаго завтрака. М-съ Скьютонъ, утомленная восторженными порывами, надрывавшими ея грудь цлую четверть часа, начинала теперь звать. Тмъ общительне и любезне становился м-ръ Каркеръ, который теперь обратилъ исключительное вниманіе на своего принципала. М-ръ Домби тоже говорилъ очень мало: "Да, Каркеръ, ваша правда, Каркеръ, справедливо, Каркеръ", и больше ничего, — но онъ втайн поощрялъ м-ра Каркера идти впередъ и внутренно былъ очень доволенъ его поведеніемъ, такъ какъ вс его замчанія и мннія могли доставить нкоторое удовольствіе м-съ Грэйнджеръ, да притомъ же кто-нибудь долженъ былъ говорить. Владя въ совершенств даромъ скромности, м-ръ Каркеръ никогда не осмливался прямо относиться къ м-съ Грэйнджеръ, но прекрасная леди слушала его внимательно, и даже два, три раза мерцающая улыбка прокралась на ея лицо, когда восторженный ораторъ отыскалъ какое-то новое достоинство въ особ м-ра Домби.