Домби и сын

За послдней сценой пріятельскаго обда, когда туземецъ съ приличнымъ эффектомъ приготовился разливать первую бутылку шампанскаго, юморъ храбраго воина проявился во всемъ блеск.

— Полнй, мерзавецъ, полнй, съ краями наравн! — заголосилъ майоръ, подставляя бокалъ. — М-ру Каркеру съ краями наравн! М-ру Домби съ краями наравн! Господа, сей кубокъ въ честь и славу богини, сіяющей въ неприступномъ свт могущества и красоты! Имя этой богини — Эдиь! Да здравствуетъ Эдиь!

— Да здравствуетъ богиня Эдиь! — повторилъ Каркеръ, улыбаясь наиочаровательнйшимъ образомъ.

— Пьемъ за здоровье Эдии, — сказалъ м-ръ Домби.

Вошли оффиціанты съ новыми блюдами. Майоръ принялъ серьезный тонъ и, нагибаясь къ Каркеру, приложилъ палецъ, къ губамъ:

— Между нами, сэръ, можно шутить и говорить серьезно, но передъ этими скотами не должно профанировать священнаго имени. Старый Джо не компрометируетъ никого. Господа, ни слова больше, пока здсь эта сволочь!

Это было очень почтительно и деликатно со стороны майора. Такъ и понялъ его м-ръ Домби. Хотя намеки храбраго воина приводили его въ нкоторое затрудненіе, но онъ не сдлалъ ни малйшаго возраженія и, казалось, благосклонно принималъ его шутки. Быть можетъ, майоръ былъ сегодня поутру довольно близокъ къ истин, когда объявилъ м-съ Скьютонъ, что великій человкъ, конечно, не захочетъ изъ гордости говорить о завтныхъ планахъ своему первому министру, но желаетъ однако-жъ, чтобы тотъ окольными путями былъ посвященъ въ его тайны.

Остроуміе майора не ограничилось только лукавыми намеками на интересное положеніе м-ра Домби. Передъ нимъ былъ теперь благосклонный слушатель, беззаботный весельчакъ и такого рода человкъ, котораго онъ посл не разъ называлъ чертовски смышленымъ и пріятнымъ малымъ. На этомъ законномъ основаніи, какъ скоро убрали со стола, майоръ далъ полный разгулъ своему геройскому духу и пустился въ безконечные разсказы о полковыхъ шашняхъ и гусарскихъ продлкахъ, отъ которыхъ надрывался со смху м-ръ Каркеръ, встртившій какъ онъ говорилъ — истинно или притворно — первый разъ въ жизни такого неистощимаго юмориста. М-ръ Домби между тмъ величаво смотрлъ черезъ накрахмаленный галстукъ какъ владлецъ майора или какъ степенный содержатель звринца, передъ которымъ его добрый медвдь выплясываетъ уморительные танцы на потху глазющей толпы.

Наконецъ, когда майоръ совсмъ ужъ сталъ задыхаться и охрипъ отъ чрезмрнаго напряженія желудка, горла и умственныхъ способностей, собесдники вышли изъ-за стола и взяли по чашк кофе, посл чего майоръ, почти безъ всякой надежды на утвердительный отвтъ, спросилъ м-ра Каркера, играетъ ли онъ въ пикетъ.

— Немножко маракую, — отвчалъ Каркеръ.

— И въ триктракъ играете?

— И въ триктракъ.

— Каркеръ, я полагаю, играетъ во вс игры, и хорошо играетъ, — замтилъ м-ръ Домби, разваливаясь на соф, какъ деревянный истуканъ безъ кожи и костей.

Дйствительно, м-ръ Каркеръ сыгралъ и въ пикетъ, и въ триктракъ съ такимъ совершенствомъ, что майоръ въ крайнемъ изумленіи вытаращилъ свои раковые глаза и объявилъ, что даже y нихъ въ полку немного такихъ игроковъ.

— Да ужъ не играете ли вы и въ шахматы, м-ръ Каркеръ? — спросилъ майоръ.

— Играю немножко, — отвчалъ Каркеръ. — Случалось даже и выигрывалъ, но это была шалость. Теперь, я думаю, совсмъ разучился.

— Чортъ побери! Да вы, какъ вижу, вовсе не подъ пару вашему командиру. Домби совсмъ не играетъ.

— О, м-ръ Домби совсмъ другая статья! — возразилъ главный приказчикъ. — Еще бы сталъ онъ терять драгоцвнное время на такіе пустяки! Такому человку, какъ я, играть еще можно, мн, пожалуй, и пригодится какая-нибудь игра. Но м-ру Домби…

Можетъ быть, это было просто слдствіемъ неправильнаго устройства широкаго рта, только въ эту минуту м-ръ Каркеръ чрезвычайно походилъ на огрызающуюся собаку, готовую вцпиться своими клыками въ руку, которая ее ласкала. Но майоръ не длалъ такихь соображеній, a м-ръ Домби съ полузакрытыми глазами лежалъ на соф во все время игры, продолжавшейся далеко за полночь.

Состязаніе между игроками окончилось совершенной побдой правой руки м-ра Домби. При всемъ томъ м-ръ Каркеръ и майоръ остались въ этотъ вечеръ наилучшими друзьями, и, когда главный приказчикъ отправился спать, майоръ, въ знакъ особеннаго вниманія, приказалъ туземцу свтить ему по коридору вплоть до самой спальни. Кончивъ экстраординарную обязанность, черный рабъ раздлъ своего господина и немедленно развалился самъ на полу y его ногъ на соломенномъ матрас, такъ какъ другой постели не смлъ имть человкъ, низведенный цивилизованнымъ европейцемъ на степень обезьяны…

Было, вроятно, какое-то пятно на зеркал въ комнат м-ра Каркера, но оно отражало въ эту ночь человка, которому мерещились въ его сонныхъ видніяхъ толпы людей, валявшихся y его ногъ, точь въ точь, какъ бдный туземецъ — y ногъ майора. И гордо шагалъ м-ръ Каркеръ черезъ головы этихъ людей, пробивая себ путь впередъ и впередъ!

Глава XXVII

Быть тутъ чуду