Домби и сын

— A потомъ, — продолжалъ капитанъ своимъ хриплымъ шепотомъ, разглаживая спину и плечи м-ра Тутса, — затмъ что послдуетъ? Наша услада, какъ залетная птичка, выпорхнетъ изъ родного гнздышка и отлетитъ далеко, далеко, за широкія моря! Они дутъ въ Китай, пріятель!

— Великій Боже! — воскликнулъ м-ръ Тутсъ.

— Да, любезный другъ. Корабль, принявшій его на свой бортъ, когда онъ носился по бурнымъ волнамъ, ведетъ торговлю съ Китаемъ, и Вальтеръ въ продолженіе своего путешествія заслужилъ себ всеобщую благосклонность. Его полюбили на земл и на мор, такъ какъ онъ, видишь ты, прекрасный и очень смышленый молодой человкъ. И вотъ, когда умеръ въ Кантон суперкаргъ, т. е. главный корабельный приказчикъ, то мсто его досталось Вальтеру, и теперь онъ станетъ завдывать въ этой должности другимъ кораблемъ, который принадлежитъ тмъ же владльцамъ. По этой-то причин, любезный другъ, наша общая услада и подетъ вмст съ Вальтеромъ въ Китай.

М-ръ Тутсъ и капитанъ разомъ испустили по глубокому вздоху.

— Что же длать, любезный другъ? — продолжалъ капитанъ. — Она любитъ его сердечно. Онъ любитъ ее сердечно. Тотъ, кто задумалъ бы ихъ разлучить и оторвать другъ отъ друга, былъ бы лютымъ звремъ, a не человкомъ. Когда она безпріютной и бездомной сиротой пришла сюда и упала на эти доски, ея израненное сердце было разбито, сокрушено. Я это знаю; я это видлъ собственными глазами, я, Эдуардъ Куттль, мореходъ великобританскій. Но теперь въ ея сердц истинная, врная, постоянная любовь, которую не сокрушатъ человческія силы. Если бы, напримръ, случилось такъ, что я не зналъ бы этого, и не вдалъ, что Вальтеръ ея истинный братъ и возлюбленный, a она его сестра и первая любовь, я скоре отрубилъ бы здсь эти руки и ноги, чмъ допустилъ бы ее улетть за широкія моря. Но я знаю дла такъ, какъ они есть, — и что же такое? Пусть, они дутъ съ миромъ, и да будетъ воля Божія! аминь!

— Капитанъ Гильсъ, — сказалъ м-ръ Тутсъ, — позвольте мн имть удовольствіе пожать вашу руку. Вы говорите такъ хорошо, такъ хорошо, что невольно распространяется теплота по всему тлу, особенно когда вы произносите: аминь. Вамъ извстно, капитанъ Гильсъ, что и я до безумія любилъ миссъ Домби.

— Развеселись, пріятель! — сказалъ капитанъ, положивъ свою руку на плечо м-ра Тутса. — Стой и держись крпче,

— Я и хочу развеселиться, — капитанъ Гильсъ и по возможности держаться крпче. Только когда откроетъ свою пасть передъ моими глазами широкая могила я приготовлюсь къ похоронамъ, но не прежде. Не имя въ настоящую минуту никакой власти надъ собою, я покорнйше прошу васъ быть такъ добрымъ, принять на себя трудъ передать лейтенанту Вальтеру слдующій пунктъ.

— Пунктъ, пріятель, — повторилъ капитанъ, — какой же?

— Миссъ Домби, въ своемъ неизреченномъ снисхожденіи, — продолжалъ м-ръ Тутсъ, вытирая глаза, — изволила сказать, что мое присутствіе можетъ ей доставить нкоторое удовольствіе, и я увренъ, что вс въ этомъ дом, со включеніемъ васъ, капитанъ Гильсъ, будутъ снисходительно смотрть на присутствіе безталаннаго горемыки, который, очевидно, рожденъ на свтъ по какой-то непростительной ошибк. Поэтому, Капитанъ Гильсъ, я теперь безъ церемоніи стану заходить сюда по вечерамъ, пока вс мы будемъ вмст. Но просьба моя, собственно говоря, такого рода. Если, паче чаянія, мн покажется когда-нибудь, что я не могу вынести взоровъ лейтенанта Вальтера и выбгу изъ комнаты, я надюсь, вы оба, капитанъ Гильсь, будете считать это несчастьемъ и отнюдь не преступленіемъ съ моей стороны и будете убждены, что я ни къ кому не питаю въ своей душ злобы или ненависти, и всего мене къ лейтенанту Вальтеру. Надюсь также, вы оба примете на себя трудъ длать по этому поводу замчанія, что я вышелъ, вроятно, прогуливаться на свжемъ воздух, или, всего врне, посмотрть, какъ идетъ время на часахъ королевской биржи. Если, капитанъ, вы войдете со мной въ эти планы и дадите положительный отвтъ за лейтенанта Вальтера, это будетъ величайшимъ облегченіемъ для моихъ чувствъ и такой отрадой, за которую я не постоялъ бы удлить значительную часть своей собственности.

— Любезный другъ, — отвчалъ капитанъ, — ни слова больше. За какую бы веревку ты ни ухватился, я и Вальтеръ Гэй будемъ тянуть ее изо всей мочи.

— Капитанъ Гильсъ, благодарю васъ, вы утшили горемыку и сняли грузъ съ его сердца. Я желаю сохранить доброе мнніе обо всемъ и обо всхъ, хотя ршительно не знаю, какъ выразить свои чувства. На душ такъ полно, что кажется, будто льется черезъ край, a захочешь высказаться, — языкъ ии съ мста, какъ будто привинтили его къ зубамъ. Это все равно, если бы, напримръ, Борджесъ и компанія общали своему заказчику сдлать какія-нибудь необычайныя панталоны и потомъ не могли бы выкроить того, что y нихъ на душ.

Пояснивъ такимъ образомъ свою оригинальную мысль, м-ръ Тутсъ пожелалъ капитану Куттлю всевозможныхъ благъ и отправился во свояси.