Домби и сын

Но, насыщаясь самъ, Тудль не забылъ и своего потомства; дѣти уже съѣли свою вечернюю порцію, но все-таки стерегли экстренные, и потому именно и лакомые кусочки. Тудль кормилъ ихъ, держа въ рукѣ большой ломоть хлѣба съ масломъ; Тудльчики, въ законной послѣдовательности, откусывали каждый по кусочку и получали въ добавокъ по ложкѣ чаю. Это доставляло имъ такое наслажденіе, что они пускались, проглотивши свою порцію, плясать и скакать на одной ножкѣ, a потомъ опять понемногу обступали м-ра Тудля и провожали глазами въ его ротъ куски хлѣба и масла, притворяясь, впрочемъ, очень равиодушными къ этимъ предметамъ и перешептываясь о чемъ-то вовсе постороннемъ.

М-ръ Тудль, сидя среди своего семейства и подавая примѣръ отличнаго аппетита, везъ на своихъ колѣняхъ двухъ маленькихъ Тудлей въ Бирмингамъ и смотрѣлъ на прочихъ черезъ баррьеръ изъ хлѣба и масла, когда вошелъ Робъ Точильщикъ, въ оригинальной шляпѣ и траурныхъ шароварахъ и былъ встрѣченъ всеобщимъ крикомъ братьевъ и сестеръ.

— Какъ поживаете, матушка? — спросилъ онъ, почтительно цѣлуя мать.

— Здравствуй, Робъ! — отвѣчала оиа, обнимая его. — И этотъ еще станетъ прятаться! Полно Тудль!

Эти слова относились къ м-ру Тудлю, но Робъ не пропустилъ ихъ мимо ушей.

— Какъ? батюшка опять что-нибудь говорилъ противъ меня? — воскликнулъ онъ. — О, какъ это ужасно! провиниться разъ въ жизни, и то слегка, a потомъ знать, что родной отецъ не перестанетъ попрекать тебя этимъ заглаза! Право, готовъ бы, на зло напроказить чего-нибудь.

— Полно, онъ ничего такого не думалъ, — сказала Полли.

— A если не думалъ, такъ зачѣмъ же говорить? Никто не думаетъ обо мнѣ и въ половину такъ дурно, какъ отецъ. Готовъ бы, кажется, шею подставить, лишь бы кто-нибудь снялъ голову!

Маленькіе Тудли вскрикнули при этой отчаянной выходкѣ, и Робъ усилилъ еще болѣе патетическій эффектъ ея, заклкная ихъ не жалѣть брата, и говоря, что, если они добрыя дѣти, такъ должны ненавидѣть его.

Наконецъ, м-ръ Тудль объяснился, Робъ былъ успокоенъ, они пожали другъ другу руки, и согласіе воцарилось въ семьѣ; въ то же время, очень кстати и къ великому удивленію Полли, явилась въ дверяхъ, озирая все общество своею милостивою улыбкою, миссъ Токсъ.

— Какъ поживаете, м-съ Ричардсъ? — сказала она. — A вотъ я пришла навѣстить васъ. Можно войти?

Веселое лицо м-съ Ричардсъ просвѣтлѣло гостепріимною радостью; миссъ Токсъ немедленно пригласили сѣсть; она раскланялась съ м-ромъ Тудлемъ, развязала шляпку и объявила, что, во-первыхъ, хочетъ перецѣловать всѣхъ дѣтей поочередно.

Гонимый судьбою, младшій Тудль, родившійся, по-видимому, подъ несчастною звѣздою, испыталъ неудачу и при этой церемоніи; играя съ шляпою Роба, онъ надвинулъ ее на глаза задомъ напередъ такъ неловко, что не могъ снять; испуганному воображенію его тотчасъ же представилась мрачная картина будущности, — ему показалось, что онъ уже на всю жизнь останется погруженнымъ во мракъ и разлученнымъ съ друзьями и родными, онъ началъ кричать и барахтаться. Освобожденный изъ-подъ шляпы, онъ предсталъ съ краснымъ, вспотѣвшимъ лицомъ и былъ взятъ на руки миссъ Токсъ.

— Вы, я думаю, почти забыли меня? — сказала миссъ Токсъ м-ру Тудлю.

— Нѣтъ, — отвѣчалъ Тудль, — нѣтъ. A съ тѣхъ поръ мы ужъ довольно постарѣли.

— Какъ же вы поживаете? — ласково спросила миссъ Токсъ.

— Слава Богу. Вы какъ? Что, ревматизмъ васъ еще не безпокоитъ? Намъ всѣмъ его не миновать.

— Благодарю васъ, — отвѣчала миссъ Токсъ. — Я съ нимъ еще незнакома.

— Счастливы вы, — сказалъ Тудль. — Въ ваши лѣта много отъ него страдаютъ. Вотъ, мать моя…

И Тудль, встрѣтивши глаза жены, залилъ окончаніе новою кружкою чаю.

— Теперь, м-съ Ричардсъ, — сказала миссъ Токсъ, — скажу вамъ прямо, зачѣмъ я пришла. Вы, вѣроятно, замѣтили, м-съ Ричардсъ, и вы, м-ръ Тудль, что я разошлась немного кое съ кѣмъ изъ моихъ друзей, и что не посѣщаю теперь иныхъ, y которыхъ бывала прежде очень часто.

Полли, съ женскимъ инстинктомъ понявшая въ ту же минуту о чемъ идетъ рѣчь, прищурила глаза въ знакъ того, что понимаетъ миссъ Токсъ. A м-ръ Тудль, не имѣвшій и предчувствія о настоящемъ значеніи ея словъ, вытаращилъ глаза въ знакъ совершеннаго недоумѣнія.

— Что было причиною, возникшей между нами холодности, — продолжала миссъ Токсъ, — объ этомъ говорить нечего и не стоитъ. Довольно, если я скажу, что питаю глубочайшее уваженіе къ м-ру Домби, также и ко всему, что ему близко.

М-ръ Тудль, начинавшій догадываться, покачалъ головою и сказалъ, что слышалъ объ этомъ, и что, по его мнѣнію, съ м-ромъ Домби трудно ладить.

— Не говорите этого, прошу васъ, — возразила миссъ Токсъ. — Не говорите мнѣ этого никогда. Мнѣ это непріятно слышать.

М-ръ Тудль, ни мало не сомйѣвавшійся, что замѣчаніе его будетъ принято благосклонно, былъ ужасно сконфуженъ.