Домик в Оллингтоне

Долго рассматривал Кросби и обсуждал эти вопросы в глубине души своей и наконец пришел к тому заключению, что его долг был нарушить обещание, данное Лили, и вместе с тем убедился, что женитьба его на дочери графа де Курси удовлетворит его честолюбию и поможет ему в борьбе со светом. Что леди Александрина примет его предложение, он не сомневался нисколько, особливо если бы ему удалось убедить ее простить его за помолвку с Лили Дель; до какой степени леди Александрина будет расположена к прощению в этом деле, Кросби не предвидел, он не знал еще, как нелегко женщина может простить подобное преступление, особливо если прощение будет зависеть совершенно от нее.

Была еще и другая причина, сильно действовавшая на Кросби и располагавшая его к настоящему настроению духа и желаний, хотя в то же время она и сообщала его сердцу совершенно противоположное побуждение. Он колебался немедленно вступить в брак с Лили Дель собственно вследствие ограниченности своего содержания. Теперь же он имел в виду значительное увеличение этого содержания. Один из комиссионеров его управления получил высшее назначение, а все сослуживцы Кросби были уверены, что секретарь главного комитета займет вакантное место комиссионера. В этом не было ни малейшего сомнения. Кросби получил уже два или три письма по этому предмету, хотя вероятность сделать шаг на служебном поприще и казалась довольно трудною. Содержание Кросби увеличилось бы от семисот до тысячи двухсот фунтов стерлингов. Один из его приятелей писал к нему, что на это место нет ни одного претендента. Если его ожидало такое счастье, то какие же могли еще встретиться затруднения в его женитьбе на Лили Дель? Но увы, он смотрел на этот предмет совсем с другой точки зрения! Не могла ли графиня помочь ему в этом повышении? И если судьба назначала ему такие прекрасные вещи, как секретарство, комиссионерство, председательство и тому подобное, то не благоразумно ли было бы с его стороны начать борьбу за обладание такими вещами с той помощью, которую могли бы оказать ему хорошие связи?

Вечером Кросби сидел в своей комнате, думал и передумывал обо всем этом. Со времени приезда своего в замок Курси, он только два раза писал к Лили. С первым письмом мы познакомили наших читателей. Второе письмо было написано в том же духе, хотя Лили, читая его, бессознательно испытывала менее удовольствия, чем при чтении первого письма. В выражениях любви не было недостатка, но они были слабы и бессердечны. В них не было искренности, хотя сами они и не обнаруживали в себе ничего, за что бы можно было их осуждать. Ведь не многие лжецы способны лгать с совершенною легкостью и с близким подражанием истине, Кросби, как ни был испорчен, не достиг еще, однако, этого совершенства. Он ничего не говорил Лили о надеждах на повышение, которое открывалось для него, но снова намекал на свою привязанность к большому свету, признаваясь впрочем, что пышность и суета замка Курси далеко не доставляли ему полного удовольствия. Сказав леди Александрине, что любит ее, он решился проложить себе другую дорогу, он был принужден признаться самому себе, что жребий брошен.