Домик в Оллингтоне

В ответ на это мистрис Дель с одушевлением уверяла, что у нее вовсе не было подобного желания, а Лили, которая все еще держалась веры в доктора Крофтса, была одушевлена одинаково с матерью. Всем им особенно неприятна была мысль, что дядя их решается вмешиваться в их виды, и вмешиваться вследствие денежного пособия, которое они от него получали. Тем более было неприятно, что он осмелился даже навязывать свое мнение насчет их замужества. Они уверяли друг друга, что дядя их не может иметь никакого права противиться какому бы то ни было браку, в который они захотели бы вступить, лишь бы на этот брак было изъявлено согласие матери. Бедный старый сквайр был прав, утверждая, что на него смотрели с подозрением. На него действительно так смотрели. Впрочем, он сам был тому виною, стараясь расположить к себе дочерей, не считая за нужное приобрести расположение матери.

Девушки бессознательно чувствовали, что попытка со стороны дяди распоряжаться ими была сделана, и потому мужественно восстали против этой попытки. Они были не виноваты, что их заставляли жить в доме дяди, что принуждали ездить на его поля и отчасти есть его хлеб. И они ели этот хлеб, и жили в его доме, и показывали вид признательности. Сквайр был добр на свой лад, и они сознавали его доброту, но из этого еще не следовало, чтобы они уступили хотя на одну йоту в преданности, которою, как дети, были обязаны матери. Когда мистрис Дель рассказала им и объяснила значение слов, употребленных дядей в то утро, они выразили сожаление, что он был так огорчен, но тем не менее уверяли мать, что причиною его огорчения была не она, а он сам.

– Уедемте отсюда теперь же, – сказала Белл.

– Да, моя милая, легко это сказать, но каково исполнить.

– Конечно, так, мама, иначе нас давно бы здесь не было. По моему мнению, нужно приступить к делу немедленно. Ясно, дядя полагает, что, оставаясь здесь, мы предоставляем ему некоторое право распоряжаться нами. Я не говорю, что он не должен так думать. Может быть, это и естественно. Может быть, что принимая его милости, мы должны покоряться ему. А если так, то этого совершенно достаточно для нашего удаления.

– Нельзя ли нам платить ему аренду за дом, – сказала Лили. – Как это делает мистрис Харп? А вы бы желали, мама, остаться здесь, если бы это было возможно?

– В том-то и дело, Лили, что это невозможно. Нам надо выбрать дом поменьше этого и такой, который бы не требовал издержек на сад. Если б даже мы платили за этот дом умеренную аренду, у нас все-таки недостанет средств, чтобы жить здесь.

– Даже если б мы питались одним чаем и тостами? – спросила Лили, смеясь.

– Мне бы не хотелось, чтобы вы, мои милые, питались одним чаем с тостами, мне бы самой такая пища показалась диетой.

– Никогда, мама, – сказала Лили. – Что касается до меня, то признаюсь, я бы довольствовалась бараньими котлетами, только не думаю, чтобы вам нравились такие простонародные блюда.

– Во всяком случае, нам невозможно оставаться здесь, – сказала Белл. – Дядя Кристофер не согласится взять арендных денег от мама, а если б и согласился, мы бы не сумели распорядиться с другими потребностями после такой перемены. Нет, нам надо отказаться от милого старого Малого дома.

– В самом деле, милый старый дом, – сказала Лили, вспоминая при этих словах более о последних сценах в саду, когда Кросби гостил у них в осенние месяцы, нежели о прежних радостях своего детства.

– Но все еще не знаю, хорошо ли я поступлю, переехав в другое место, – сказала мистрис Дель, с сомнением.

– Хорошо-хорошо, – сказали обе девушки в один голос, – вы будете правы, мама, это не подлежит никакому сомнению. Если бы нам удалось найти какой-нибудь коттедж или даже квартиру, то все будет лучше, чем оставаться здесь, зная мнения дяди Кристофера.

– Это его очень огорчит, – сказала мистрис Дель.

Но даже и этот последний аргумент нисколько не подействовал на девушек. Они очень будут сожалеть, что дядя огорчится, будут всячески стараться доказать ему, что они всегда питали к нему привязанность. Если он вздумает говорить с ними, то они постараются объяснить ему, что их мнения в отношении его были совершенно дружелюбные, но что им нельзя оставаться в Оллинштоне, не увеличив этим бремя признательности и зная притом, что он ожидал от них уплаты, которой они не в состоянии выполнить.

– Остаться здесь – значило бы тянуть из его кармана, – сказала Белл, – значило бы преднамеренно отнимать от него то, на что он имеет, по его мнению, полное право.

И так было решено известить дядю о намерении Делей оставить Оллингтонский Малый дом.

Потом возник вопрос о их новом жилище. Мистрис Дель хорошо понимала, что ее средства во всяком случае лучше средств мистрис Имс, а потому имела основание полагать, что ей возможно будет держать свое хозяйство в Гествике.

– Уж если ехать, то поедем в Гествик, – сказала она.

– Там мы будем гулять с Мэри Имс вместо Сюзан Бойс, – сказала Лили. – Впрочем, тут нет большой разницы.

– Мы выигрываем столько же, сколько проигрываем, – сказала Белл.