Домик в Оллингтоне

– И я надеюсь, они в этом не стесняются, – сказал Кросби.

– Надеюсь и я, но несмотря на то, не знаю, вполне ли вы поняли меня?

– Вполне понял, леди де Курси. Если бы Александрина выходила замуж за старшего сына маркиза, вы имели бы более длинную процессию к брачному алтарю, чем та, которая необходима теперь, когда она выходит замуж за меня.

– Вы как-то странно смотрите на это, Адольф.

– Если мы понимаем друг друга, то ничего не может быть странного. Могу вас уверить, что для меня не нужно никакой процессии. Я совершенно буду доволен, если мы пойдем с Александриной рука в руку, как Дарби и Джоана, и пусть какой-нибудь клерк передаст мне ее во всегдашнее владение.

С своей стороны мы желаем сказать, что Кросби остался бы гораздо довольнее, если бы ему позволено было идти по улице, не имея на руке своей постороннего бремени. Но для подобной льготы не представлялось ни малейшей возможности.

Леди Амелия и мистер Гезби давно уже сделали открытие, что сердце Кросби отравлено горечью и что сам он начинал сильно раскаиваться, Гезби решился даже заметить жене своей, что его благородная свояченица готовила для себя самую жалкую жизнь.

– Ничего, привыкнет, бог даст, успокоится и будет счастлива, – отвечала леди Амелия, припоминая, быть может, свое собственное положение.

– Не знаю, мой друг, только он не принадлежит к числу людей спокойных. Его взгляд, его наружный вид, все его манеры говорят мне, что для женщины он будет очень тяжел.

– Но теперь дело зашло так далеко, что никакая перемена невозможна, – отвечала леди Амелия.

– И то правда.

– Притом же я знаю сестру свою очень хорошо, она не захочет и слышать об этом. Во всяком случае, я уверена, они сойдутся, попривыкну в друг к другу.

Мистер Гезби, основываясь на своем собственном опыте, не смел питать такой большой надежды. Свой домашний быт ему нравился, потому что он был расчетливый человек, и, сделав правильно расчеты, он ожидал от них и получал выгоды. Не без успеха он проводил таким образом всю свою жизнь. Жена была господствующим лицом в его доме, она всеми повелевала и всем распоряжалась, мистер Гезби знал это очень хорошо, но никакое усилие со стороны его жены, если бы она и пожелала сделать подобное усилие, не могло принудить его истрачивать более двух третей своего дохода. Знала это и жена его и, соображаясь со средствами, щеголяла, как говорится, своими парусами, в этом отношении она вполне согласовалась с мужем. Но от подобного благоразумия, подобного щегольства и подобного согласия легче ли было Кросби и леди Александрине?

– Во всяком случае, теперь это слишком поздно, – сказала леди Амелия, заключая этим разговор.

Несмотря на то, с наступлением последней минуты все-таки сделана была попытка блеснуть. Кому неизвестна та перемена, которая совершается за небольшим званым обедом новобрачной четы, то старание заменить блюдо жареной рыбы или кусок баранины вкусным бульоном, сочными, но, к несчастью, холодными котлетами, прозрачно-красным желе или нежно-розовым кремом, заказанным в минуты затронутого честолюбия, в ближайшей кондитерской.

– С нашей кухаркой и горничной Сарой мы не можем дать обеда.

Мистер Гезби объявил, что у него нет и не было подобной идеи.

– Если вздумают приехать и разделить с нами кусок баранины Фипс и Даундли, я душевно буду рад, не приедут – тем лучше. Ты можешь, впрочем, пригласить сестру Фипса, собственно для того, чтобы кто-нибудь вошел с тобой в гостиную.

– Лучше, если я войду одна, тогда, по крайней мере, я могу читать… – или спать, прибавим мы с своей стороны.

При этом мистер Гезби объяснил своей супруге, что она таким образом покажется совершенно одинокою, не имеющею ни одной подруги, и потому приглашение сестры Фипса необходимо. Потом последовало составление обеденной программы, в которую, под влиянием агонии честолюбия включены были и стоящие лишних издержек желе. Тот и другая были вполне убеждены, что хороший кусок баранины понравился бы всем лучше всяких кондитерских лакомств. Если бы котлеты не разносились наемным человеком, если бы скромную баранину с горячим картофелем подавала Сара, мисс Фипс не стала бы с каким-то особенным жеманством процеживать слова сквозь зубы, когда с ней разговаривал молодой Даундли. Они были бы гораздо веселее.

– Еще кусочек баранины, Фипс, от какого местечка вам лучше нравится?

Как приятно звучат эти слова! Но нам всем известно, что это невозможно. Один мой приятель хотел было сделать это, а все-таки обед его не обошелся без пирожного и цветного крема из кондитерской. Так это было и на свадьбе Кросби.