Доминион

Фрэнк не сдавался, держа курс на заросли кустарника и рябины, что приютились в ложбине между двумя холмами. Он был теперь замыкающим. «Я смогу спрятаться там», – подумал он. Голова слегка кружилась, сердце стучало, ноги стерлись в кровь. Между деревьями шла узкая тропинка, и там, скрытый от взглядов, он со вздохом опустился на ковер из мокрых листьев, привалившись спиной к стволу рябины. Фрэнк с облегчением разулся, дав свободу ноющим ступням, и закрыл глаза. Дыхание постепенно вернулось в норму. Он ощущал листья под босыми ногами, чувствовал, как остывает и высыхает на теле пот. А затем уловил еще что-то: знакомый запах, густой, но резкий. И тут же сел с колотящимся сердцем. Ламсден и его дружки, все с сигаретами в зубах, были в считаных ярдах и смотрели на него, их руки и ноги покраснели и сделались пятнистыми от мороза. Ламсден ухмылялся. Направленный на Фрэнка взгляд был холодным и хищным, как у кота.

– Только посмотрите, – произнес он очень резким и отчетливым голосом. – Дитя в лесах. Детеныш обезьяны, притом.

Трое мальчиков подошли ближе. Фрэнк поднялся, но Ламсден с силой толкнул его, снова притиснув спиной к дереву.

– Давненько ты нам не попадался, Мартышка, – сказал Мактаггарт, рослый, поджарый паренек с черными волосами. Тон его был вроде как дружелюбным, но с намеком на угрозу.

– Ага-ага, – согласился третий. – И раз он нас избегает, можно решить, что мы ему не нравимся.

– Так и есть, – подхватил Ламсден. – Он был чертовски груб, когда в последний раз говорил с нами. А теперь вот бросил гонку и спрятался в кустах.

В его голосе прозвучала нотка праведного гнева.

– Как и вы, – отчаянно огрызнулся Фрэнк. – Вы ведь тут курите.

Ламсден угрожающе навис над ним:

– А ты нам мораль решил читать, дебил мелкий?

– Какая дерзость, – сказал Мактаггарт.

– Ну и наглый типчик. – Ламсден сложил на груди мощные руки. В его речи теперь слышались учительские интонации. Он бросил взгляд на спортивные туфли Фрэнка. По большому круглому лицу медленно разлилась улыбка. – Пара ударов тоузом[13] ему не повредит. Вот это сойдет.

Он наклонился, поднял одну из туфель Фрэнка, и провел своей ручищей по шипам на подошве. Мактаггарт хмыкнул, а третий, невысокий крепыш по фамилии Вайн, помрачнел.

– Ты что задумал, Гектор? Мы ведь не хотим вляпаться в историю из-за какого-то Мартышки?

– Не вляпаемся, – отрезал Ламсден.

Фрэнк вскочил в попытке удрать, но не тут-то было: Мактаггарт и Вайн ухватили его под руки. Фрэнк дико брыкался, однако его снова усадили на землю. Ламсден склонился к нему и, глядя в глаза, ухватил за подбородок:

– Мы намерены задать тебе порку, обезьяна ты этакая, – тихо проговорил он. – Просто чтобы поучить манерам. – В его голосе звучало радостное возбуждение. – Когда вернешься, то скажешь, что снял тут туфли, а когда поднимался, упал на одну из них. Понял? Если не скажешь, – добавил Ламсден очень медленно, – твое слово будет против наших трех, а в следующий раз, сучонок мелкий, мы тебя убьем.

– Ты ведь не хочешь ударить его шипами, Гектор? – спросил Вайн.

Ламсден сердито повернулся к нему:

– Тебя тоже угостить?

Вайн и Мактаггарт переглянулись. Черноволосый на миг задумался, потом криво ухмыльнулся.

– Порядок. Будет немного крови, только и всего.

– Пожалуйста, Ламсден, не надо! – взвизгнул Фрэнк. – Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, не делайте…

– Ты назвал меня злым, мелкий ублюдок!

Ламсден вытащил и кармана шорт грязный носовой платок и засунул в рот Фрэнку. Когда Вайн и Мактаггарт подняли бедолагу на ноги, его крики перешли в приглушенное мычание. Ламсден ухватил его за правую руку и подтащил к себе. Ладонь Фрэнка инстинктивно сжалась в кулак.

– Раскрой руку, – рявкнул Ламсден. – По костяшкам больнее будет.

Говорил он строго, как учитель, которого и изображал из себя.

– Вы только поглядите на него с тряпкой во рту! – это был Мактаггарт.

– Держите его! – отрезал Ламсден.

Вайн обхватил Фрэнка за талию, а Мактаггарт распрямил его руку. Фрэнк в ужасе смотрел на Ламсдена, когда этот здоровяк занес спортивную туфлю, шипами вниз, примеряясь, чтобы нанести удар. Когда рука Ламсдена с силой опустилась, Фрэнк зажмурил глаза. Боль была ужасной, острые шипы впились в ладонь, и Фрэнк охнул, почти задохнувшись. Он открыл глаза. После удара осталось несколько глубоких порезов, обильно кровоточивших, а один из шипов проник в запястье, и кровь из раны хлестала, как вода из насоса.

– Черт побери, Гектор, – тихо выругался Мактаггарт и выпустил руку Фрэнка. Потом вытащил у него изо рта платок и прижал к пульсирующему запястью. Ткань почти мгновенно стала красной. По руке Фрэнка бежал ручей крови. Он начал стонать.

– Вот дерьмо, Гектор! – воскликнул Вайн. – Как нам остановить кровь?

Ламсден сделался бледным.

– Не знаю. Надо что-то сделать, до долбаной школы ведь целая миля.

Фрэнк привалился к дереву, зажимая кисть, кровь лилась ему на жилет.

– Нужно жгут наложить, – выпалил Мактаггарт.

– Что?

– У меня сестра один раз упала с дерева и рассекла ногу. Отец перетянул ей платком ногу и велел держать ее поднятой. Сказал, что так они делали с ранеными в окопах.