Домой хочу!! или Как выжить? (СИ)

Одно различие, впрочем, имелось, под ногами была твердая поверхность. И, вздохнув, я поднялась и пошла. Твердь оказалась своеобразная — едва я делала неверный шаг, и нога тут же зависала в невесомости, приходилось опять нашаривать твердую опору. Так и шла, как в сказке — долго ли, коротко, пока не запнулась, обо что-то живое, внизу сидела смутно знакомая пантера, извинившись, переступила через неё и пошла дальше. Через несколько метров, опять запнулась, опять извинилась, а в третий раз спросила:

— Сколько же вас тут, и чего вы на тропинке сидите?

— Одна я здесь, — промурлыкала пантера, — а сижу… так тебя домой надо проводить!

— Какой такой дом, мой дом там, где сыночки с внуком, а они, — я всхлипнула, — от меня исчезли.

— Пррравильно сделали, ты ещё тут нужна.

Я махнула рукой.

— Никому я не нужна…

— Прислушайся, вон, как тебя зовут…

Где-то далеко-далеко на разные голоса звали какую-то Зину.

— Зовут кого-то, я-то причём?

— А ты разве не Зина?

— Зина, ну, мало, что ли, на свете Зин!

— А ты просто послушай, может, это тебя зовут?

Прислушалась, доносились только отголоски, слов было не разобрать…

Пантера вкрадчиво так промурлыкала:

— Пойдем поближе, послушаешь? Может, и вспомнишь что или кого?

— Ты ведь не отвяжешься? Пойдем, только, кто бы знал, как не хочется, я бы к сыночкам бегом побежала…

— Ну, тут тебя тоже интересное кое-что ждёт…

Так и пошли с пантерой, (вспомнила! Багира!) идти стало проще, я уже не оступалась, а шла за ней по тверди, голоса стали слышнее.

— …Мамочка… соскучил… не успел сказать… наглая рожа… люблю… оборзела в конец… — винегрет какой-то, голоса разные. Один, такой противный, скрипуче-мяукающий, стал раздражать, сказала вслух:

— Какой-то мерзостный голос говорит всякие гадости, его слышнее всех.

Пантера фыркнула:

— Чего-чего, а гадости говорить он мастак, а давай ему вместе отомстим? Пусть умоется гадский кот… тьфу! я тоже его словечками заговорила!

— Гадский кот? Такие бывают?

— Есть один такой, русский, нахал страшенный… но… душка… иногда!

— Хм… я тоже русская, у меня тоже был? Или нет? Или был… а, точно был кот, черный… как же… а, Стёпка!

— Он и сейчас есть, полудохлый, но борзый и резкий как… — она поперхнулась… — хорошо, что кроме тебя никто не слышит, стыдобушка.

Я задумалась, пантера тоже молчала, у меня в голове крутилось: «Стёпка, кот, что дальше? — Не помню», тут совсем рядом чётко услышала:

— Как я рад, что ты не отвечаешь, хоть раз в жизни выскажу всё, что накопилось за двенадцать — страшно представить, двенадцать лет!! Я сколь терпел, пра-а-а-авильно серб Горан говорил тогда — геноцид! Как иначе можно назвать издевательства над молодым, полным сил котом, надо же было с особой жестокостью, меня, меня — такого видного мужика, и кастрировать! Сделать из меня… дебила! А самолет этот? Думаешь, я забыл? У меня как сердце не разорвалось, придумала, нежного, тонко чувствующего кота — на самолете везти! Хотя, опять же, буду справедливым, не оставила в чужих людях, но это мелочи! А ещё…

Его перебил приятный мужской баритон:

— Вот очнёшься ты, я тебя в охапку и к обручу, весь Лиард ждёт такого события. Я не видел, но Тахирон говорит…

И детский голосок:

— А если громко-громко позвать её, она услышит? А если про дельфинчиков сказать, что свистят каждый день у тёти Саль на море и мамочку ждут? И про Муську и Зятя рассказать?

ГЛАВА 17

Что-то дрогнуло у меня от этого детского голоска… попыталась вспомнить… нет, не могу…

— Багира, а что за дети меня зовут, не вспомню никак?

— Э, дорогая, я здесь для того и сижу, чтобы ты вспомнила и вернулась, — пантера села на задние лапы и начала умываться.

— Ой, ты прямо как мой кот умываешься!

— Так родня же, одного семейства, — она скривилась, — кошачьих!

— А что ты так кривишься?

— Да, достал меня твой кот, оскорбил при свидетелях, а я ж Богиня, а не просто погулять вышла! Наказать бы надо, но вы же вшестером, можно сказать мир спасли мой.

— Это как?

Она вздохнула.

— Как далеко ты убрела, ничего не помнишь. Напрягись, может, хоть страшилище вспомнишь?

Я посидела… смутно помню дельфинов, какой-то человек странный, никорослый, весь квадратный, я бы сказала, сильно умученный, куда-то его тащили… потом… меч какой-то деревянный… голова заболела…

— Ладно, давай немного передохнем, потом ещё попытаемся. Ты просто прислонись к моему боку и закрой глаза.

Потихоньку задремала и увидела себя, неподвижно лежащей на кровати, возле меня растянулся большой черный кот, а на полу сидел мужчина, прислонившись щекой к моей руке, он тихонько пел.

Негромко постучав, на цыпочках зашел какой-то шустрый мужичонка и стал шептать:

— Ить дочушка у меня родилася, по ведовским-от понятиям имя сразу надоть нарекать. А мои упёрлися, оба, Зинушей и больше никак, Величество, отвлекися, давай ужо с детишками сходим, дочушку ты наречешь, а? А тута, вон охрана побдит, — он кивнул на кота.

Тот со стоном открыл глаз:

— Сколько это я проспал?

— Да почти сутки, ланда велел тебя не будить, чем быстрее ты восстановишься, тем больше шансов, что дозовёмся мы.